Предпринимательство в Северной Корее

Герман Ким, д.и.н., профессор,
Заслуженный деятель РК,
Исполнительный секретарь центрально-азиатской секции
Консультативного Совета по мирному и
демократическому объединению Кореи 17-ого созыва

На мой взгляд, говорить о том, что в Северной Корее есть бизнес в полном смысле слова пока еще рановато. Скорее всего, речь идет о частном и полугосударственном предпринимательстве. Из советских времен вспоминаются такие примеры предпринимательства, как «цеховое» производство товаров в черном секторе экономики; а в сером секторе — бригады шабашников по строительству зданий, дорог, по добыче золотого песка, по сезонному полеводству – кобонди, ставшей своеобразной нишей этнического предпринимательства советских  корейцев  и т.п. Буйный расцвет предпринимательства пришелся на «лихие» девяностые, когда «дикий» капитализм ворвался в бывший Советский Союз.

Предпринимательство, как его определяют толковые словари,  — это особый вид деятельности. Ее главными инструментами являются: мотивация, инициативность, бережливость и креативность. Считается, что предпринимательская деятельность всегда и везде ведется в одинаковых и неизменных условиях, каковыми  являются риски, ограниченность ресурсов,  вероятность высокой прибыли в случае удачи, и  неопределенность ситуации.

Мой коллега Андрей Ланьков, профессор истории университета Кукмин, один из сильнейших экспертов по Северной Корее, утверждает, что «средняя северокорейская семья получает около трех четвертей своего дохода от частной, то есть капиталистической экономики». Соглашаясь с ним, напомню читателям, с чего начинался северокорейский рынок. Как ни парадоксально, но с того, что в русской пословице говорится – «нет худа без добра».  Во второй половине 90-х годов страну из-за непогоды и неурожая охватил массовый голод, и число жертв исчислялось сотнями тысяч человек. Точных статистических сведений о погибших нет, и цифры разнятся от 300 тыс. до полутора миллионов человек. В начале нулевых годов нового века страну охватила гиперинфляция, поэтому цены отпустили в свободное плавание, а колхозники получили  разрешение распоряжаться частью урожая. В конце первой декады Северную Корею потрясла  обвальная девальвация  воны и Национальный банк запустил на полную мощь  печатные станки. Для выхода из критического положения в 2013 году сельзозкооператорам  дали волю покидать колхозы и оставлять себе до 30% полученного урожая. На следующий год северокорейские крестьяне могли распоряжаться по своему усмотрению 60 процентами урожая,  поэтому появились излишки продуктов, уходившие в продажу. Вот что пишет Ланьков по этому поводу: «В деревнях и небольших городках едва ли не главным занятием большинства населения стала работа на нелегальных частных полях, притом что в отличие от большинства социалистических стран в КНДР приусадебные участки были практически запрещены (их размер ограничивался 100 кв. м). Поэтому частные поля устраивались нелегально на крутых склонах гор, которые с официальной точки зрения считались негодными для ведения сельского хозяйства. Это, конечно, не мешало частникам получать там урожаи, которые в полтора-два раза превосходили собираемые на полях сельхозкооперативов. Разумеется, местным властям это было известно, ибо подобные «самостоятельные» поля бросаются в глаза за много километров. Однако никаких мер власти не предпринимали…».

Самой собой, что предпринимательство в стране началось с «купи-продай» и торговля, начавшаяся на улицах и рынках, развеяла по городам и весям семена капитализма. В планово-директивной экономике Северной Кореи образовались трещины, стали размываться границы между государственной деятельностью и частной,  приносящей реальный доход.

Риск и прибыли – эти два слова, пожалуй, чаще всего используют в разговорах о предпринимательстве в КНДР. Первое отпугивает, второе – притягивает,  и  число людей, идущих на риск, растет с каждым годом. Риски поджидают предприимчивых людей на каждом шагу, поэтому на них могут пойти те, у кого они минимизированы политическим статусом, положением  в  партии или госорганах и имеющие стартовый капитал. А прибыль, при удачном раскладе дел, может принести многократный доход, поэтому число желающих заняться предпринимательством растет в геометрической прогрессии.

В последние годы в Северной Корее расцвела уличная торговля: в ларьках можно купить сигареты, мыло, зубную пасту, детские игрушки, продукты питания, зажигалки и сотовые телефоны.

Уличные ларьки напоминают «комки» горбачевского периода, в которых продают цветы, жареные каштаны, сигареты, мороженое и другую мелочь повседневного спроса.

Кроме уличной торговли первыми видами северокорейского предпринимательства стали частный извоз и общественное питание.  С появлением возможности покупки старых машин в Китае и ввоза их в КНДР появились частные такси и автобусы. Параллельно стала практиковаться частная грузоперевозка, причем для этого зачастую использовался государственный автотранспорт. Общепит в маленьких забегаловках и кафешках приносил ежедневный доход наличностью, поэтому хозяева могли скопить средства для расширения своей предпринимательской деятельности. У людей с деньгами появилась возможность открыть рестораны, компьютерные салоны, небольшие гостиницы, частные автопарки, вкладывать собственный капитал и получать прибыль от деятельности государственных предприятий.

К началу 2000-х годов наиболее удачливые предприниматели скопили и держали под подушкой значительные средства, составлявшие десятки тысяч долларов. Этот тонкий слой новых северокорейских капиталистов жаждал выгодно вложиться в крупное дело, чтобы получить наибольшую прибыль. Поэтому появились частные или полугосударственные предприятия, которые можно отнести к сфере малого или среднего бизнеса. Частные производства, по свидетельствам северокорейских перебежчиков, представляют собой мастерские или небольшие цехи, в которых трудятся нанятые работники. Чаще всего это предприятия по изготовлению одежды, обуви, сигарет, которые поступают в продажу в упаковках с надписью  «Made in China».

Предпринимательство проникло во внешнюю торговлю Северной Кореи, в святая святых государственной монополии. Но частный капитал нашел в ней бреши, а правительство вынуждено было пойти на определенные уступки, чтобы привлечь инвестиции под обеспечение экспортных операций, приносящих столь необходимую твердую валюту. Поскольку против северокорейского режима действуют различные экономические санкции, прежде всего в сфере торговли, Пхеньян был вынужден передать инициативу предпринимателям, которые нашли способы обойти международные запреты.

В связи с увеличившимся денежным оборотом возник спрос и ,как следствие, – предложение на частные посреднические финансовые услуги, то есть появилась возможность получать кредиты или брать деньги в долг. Ростовщические проценты, как известно, намного выше банковских, но когда выгодное вложение денег дает многократную прибыль, предприниматели идут на риск. И не только местные, но и зарубежные бизнесмены решившие инвестировать бизнес в Северной Корее. Вот о них пойдет речь в следующем очерке.