Исторические названия Кореи

map3C

Концевич Л. Р.

Памяти учителя и друга Виктора Антоновича Хван Юндюна

В различные исторические периоды в Корее и за ее пределами существовали самые разнообразные и любопытнейшие названия страны, в которых отражены и сложные, часто далеко не ясные этногенетические процессы, и бурная история Корейского полуострова, и отдельные стороны жизни обитавших здесь племен (их миропонимание, обычаи, промыслы и т. д.).

Не все названия Кореи — а их зафиксировано свыше ста [Квон Санно, 405] — сопоставимы друг с другом. Они различаются по времени, по содержа­нию, по структуре, по характеру употребления и стилистической мотивированно­сти, по соотношению общего и частного (контаминация названий отдельных племен — отдельных государственных образований  полуострова в целом — или перенесение названий отдельных географических объектов, например морей, рек и т. д., на страну).

Охарактеризовать всю массу названий Кореи в трех измерениях — лингвистическом, географическом и историческом, естественно, невозможно в рамках одной статьи. Если официальные названия государств, исторически сменявшиеся на Корейском полуострове, являются общеупотребительными, то образно-мета­форические названия страны оказываются в большинстве своем окказиональны­ми, а нередко и индивидуальными. Рассмотрим первую группу названий более подробно.

Прежде всего следует отметить, что каких-либо собственно корейских назва­ний страны, записанных фонетическим алфавитом (изобретенным в середине XV в.) и отличающихся от зафиксированных китайскими иероглифами, не сохра­нилось. Современный исследователь имеет дело только с иероглифической фор­мой названий, которая может передавать: 1) их семантику (когда в источнике ис­пользуется вещественное значение иероглифов, составляющих название); 2) их китайское или кореизированное чтение (если название записано посредством фаньце*), скрывающее слова языков древнекорейских и других племен; 3) их

1 Фаньце (КЭД), или «способ рассечения», — передача звучания иероглифа посредством двух других иероглифов, из которых первый указывает начальный звук (инициаль), второй — концовку слога, рифму.

250

собственно корейское соответствие, т. е. перевод на древне- и среднекорейский язык (если название передано способами иду 2). Определить, каким из этих спо­собов записано собственное название, бывает очень трудно. Именно здесь камень преткновения всех споров о том или ином объекте корейской ономастики.

Разграничить китайские названия Кореи и корейские самоназвания страны в их иероглифической передаче почти невозможно и потому, что в прошлом корей­цы, переняв китайские названия своей страны, нередко пользовались ими как собственными.

Связь топонимии с этнонимией неразрывна. Ряд названий древних госу­дарств на Корейском полуострове восходит к более древним названиям племен и племенных союзов. Однако сказать что-то более или менее определенное об эт­нонимах Кореи, равно как и о большинстве названий некитайских народностей, расселявшихся по «четырем окраинам» Срединного государства и известных с эпохи Чжоу (конец II тысячелетия — III в. до н.э.) в качестве групповых объеди­нений и, ди, жун и манъ, вряд ли кто-либо в состоянии из-за недостатка сведений в сохранившихся источниках (причем поздние источники, как правило, повторя­ют данные более ранних сочинений) и из-за противоречивого характера, а порой и фальсификации историко-географических описаний и записей собственных названий. Поэтому все существующие этимологии корейской ономастической лексики, основанные на китайских письменных памятниках, в большой степени гипотетичны.

Иллюзорность некоторых этимологии этнонимов и древних названий страны усугубляется еще и тем, что при раскрытии их обычно исходят из одних только современных китайских и кореизированных чтений и значений иероглифов. Та­кой подход нельзя признать научным. Историзм при изучении этнонимов, так же как и топонимов, должен быть соблюден особенно тщательно. Но тем не менее на нынешнем уровне развития корейской ономастики приходится ограничиться лишь сводом предлагавшихся этимологии с соответствующим критическим их разбором 3.

Сейчас наиболее распространенными названиями страны, расположенной на Корейском полуострове и прилегающих к нему островах, являются следующие: Корея, Чосбн и Хангук. Эти три названия восходят своими истоками к древним этнонимам, перенесенным на ранние государственные образования или же на­звания династий.

На Корейском полуострове и в Северо-Восточном Китае с глубокой древно­сти обитали многочисленные неханьские племена, часть которых бесследно ис­чезла, а другие дали основанным ими племенным государствам свои названия. К числу сравнительно развитых племен и принадлежали племена чосон.

Название ШШ совр. кор. Чосбн, совр. кит. Чаосянь впервые упоминается в китайских письменных источниках V-III вв. до н.э. («Гуань цзы», цзюань 23;

Иду — общее название способов записи корейских слов и грамматических фор­мантов китайскими иероглифами начиная с V-VI вв.

3 В вышедших после опубликования данной статьи многочисленных работах по реконст­рукции древнекорейского языка и его связям с алтайской семьей языков, конечно, использо­вался материал по исконно корейской ономастике, но основной массив топонимов еще не под­вергался всестороннему сравнительно-историческому исследованию.

251

«Шанъ хай цзин», цзюанъ 12 и 18, и др.). Но более или менее достоверные сведе­ния о нем содержатся в ранних китайских династийных историях, и прежде всего в «Ши цзи» Сыма Цяня (I в. до н.э.). Включенное в это сочинение «Повествова­ние о Чаосянь» легло в основу разделов о Корее во всех последующих историче­ских хрониках [разбор этих источников см., например: Ли Джирин, 11-44; Во­робьев, 36, 59-60; Концевич, 56-58, 60-61]. В первых корейских исторических трудах — «Самгук саги» Ким Бусика (XII в.), «Самгук юса» Ирёна (XIII в.) и «Че- ван унги» Ли Сынхю (XIV в.) материал о чосон, который заимствован из китай­ских источников и старых, не сохранившихся до наших дней корейских хроник, обильно перемешан с мифами об основании государства. Фрагментарность, про­тиворечивость, а порой и искажение фактов о чосон, содержащихся в этих источ­никах, явились причиной возникновения различных интерпретаций самого на­звания, а также дискуссий о времени и местонахождении Древнего Чосона, его социальном строе [«Сборник дискуссионных статей…»; «История Кореи», 9-10, 45-49; Рю Хакку]. Пока что трудно прийти к какому-либо однозначному реше­нию данного вопроса. Поэтому и наши высказывания следует расценивать как сугубо предварительные.

Из источников и огромной комментаторской литературы ясно только одно, что название Чосон существовало до конца II в. до н.э. как название племени (или племенного государства?), занимавшего в разные исторические периоды большую или меньшую территорию к востоку от р. Ляохэ на Ляодуне, охватывая и северо-западную часть Корейского полуострова. В 108 г. до н.э. ханьский импе­ратор У-ди сверг чосонского правителя Уго и установил на захваченных землях чосон и других племен этого края четыре ханьских округа. В подчинении одного из них — Лолана (был упразднен в 313 г.) находился уезд Чаосянь, который как бы выступал немым свидетелем недавнего прошлого [«Мунхон пиго», 364; Во­робьев, 81].

Исчезнувшее в начале I в. до н.э. название Чосон вновь возрождается в конце XIV в. одновременно как название правящей династии и как название страны (т. е. уже распространенное на весь полуостров). Лишь в 1897 г. оно заменяется на Тэхан (см. ниже). Ныне древнее название Чосон входит в наименование госу­дарства- 3 b .- Q 41^^-Щ 9141 «5»5}-^ Чосон минджуджуый инмин конъхвагук «Корейская Народно-Демократическая Республика», а также применяется для обозначения всего Корейского полуострова в северокорейском варианте языка. Топоним Чосон с середины XIX в. вошел в русский и западноевропейские языки в буквальном переводе «Страна утренней свежести (прохлады, спокойствия и т. п.)». Подобный перевод звучит поэтично, однако не имеет ничего общего с су­ществующими этимол огнями.

Весьма неясным остается вопрос о том, было ли название Чосон дано древ-некорейским племенам китайцами, или же так называли себя и свою страну сами аборигены. Относительно происхождения названия Чосон существуют различ­ные гипотезы. Некоторые из них перечисляются в справочной и историко-географической литературе [см., например: «Живописное обозрение…», т. 3, 422; Шунхон пиго», т. 1, 357; «Большой корейский энциклопедический словарь», т. 5, 546; Квон Санно, 258-259; Ли Джирин, 32-44; «Введение в изучение древнеко-рейской исторической географии», 10-17; Квон Доккю, 14-15]. Гипотезы отли-

252

чаются друг от друга и по времени, и по источникам (китайским или корейским). Ознакомление с ними несомненно будет полезно для дальнейших поисков того, что скрывается за названиемЧосбн.

1. Одной из самых старых версий является гидронимическое происхождение этнонима чосон. Вэйский комментатор «Ши цзи» Чжан Янь (III в.) считал, что источником для названия Чосон.послужили названия рек: «Чаосянь имеет три реки: (кор. Сыпсу), Лйешуй ( кор. Йолъсу) и Сяньшуй ( кор. Сонсу). Реки, соединяясь, образуют Лйешуй. Как будто Лелан и Чаосянь заимст­вовали названия отсюда» [«Собрание сведений о народах, живших в различные
исторические эпохи», т. 1, 90; рус. пер.: Кюнер, 1961, 331]. Танский комментатор «Ши цзи» Сыма Чжэнь (VII в.) видел истоки названия Чосон в двух гидронимах- Чао [шуй] и Сянь[шуй][«Собрание сведений…», т. 1, 90-91].

В наше время эта гипотеза была развита северокорейским историком Ли Джирином [Ли Джирин, 35-39], которому она казалась наиболее соответствую­щей историческим фактам. Хотя таких рек им не обнаружено в районе предпола­гаемого расселения чосбн, тем не менее в его.книге приводятся доказательства, согласно которым р. Йолъсу является сокращенным названием р. Мурйбльсу(Й^УтК-, идентифицируется с современной р. Ланьхэ), р. Сыпсу— сокращением от р. Сыбйосу (где первый знак был близок по звучанию первому знаку в написании Чосон), р. Сонсу — сокращением от р. Ёнъсднсу. Эту гипоте­зу нельзя признать вполне убедительной из-за недостаточно надежной лингвис­тической аргументации, но в целом она заслуживает внимания.

2. В «Тонгук ёджи сыннам» (1-я пол. XVI в.) было высказано предполо­жение: страна называется Чосон потому, что находится на «земле, где алеет вос­ток и наступает день» [«Живописное обозрение…», т. 3, 322]. В «Кукчо погам» (XVII в.) и особенно в работах представителей идейного течения сирхак («реальные науки»), например Ким Хакпона (XVIII- начало XIX в.), развивается следующая мысль: поскольку древние корейцы достигли побережья Восточного (Японского) моря, название Чосон и было китайской передачей зна­чения ‘солнце’, ‘день’, в переносном значении ‘восток’ (посредством чо) +
‘светлый’ (посредством сон), т.е. того, что сначала светлеет на востоке,
где живут эти племена [Квон Санно, 259; Ли Джирин, 32]. Важнейший недоста­ток этой этимологии кроется в том, что древние корейцы вряд ли могли пользо­ваться чисто китайским транскрипционным способом записи имен собственных.

Поэтому корейские ученые пошли по иному пути — интерпретации словосочетания, приведенного в «Тонгук ёджи сыннам», по-корейски. Например, Чхве Намсон передавал смысл этого китайского словосочетания корейской фразой — нари чхбым сэнында ‘рассветает’ (букв, «день впервые появля­ется»), которая в сокращенном виде дает чхбсэнде -> чхбсэн -> Чосбн [Квон Доккю, 14].

3. Близкую гипотезу высказал Ян Джудон, но она также не выходит за рамки феодальной историографии. Он считает, что название Чосбн, как и многие дру­гие имена собственные, было записью одним из способов иду: первый иероглиф в этом названии передавал корейское слово 11 пальк ‘светлый’, а второй — сэ ‘время’, ‘восток’, ‘новый’, т. е. Чосон = па[ль]ксэ. Свою версию Ян

253

Джудон обосновывал тем, что у древнекорейских племен был распространен культ солнца и что они, передвигаясь с севера на восток, а затем на юг, взяли в качестве самоназвания это словосочетание [Ян Джудон, 39]. С этим мнением также вряд ли можно согласиться, ибо название Чосон появилось в китайских источниках задолго до применения иду в Корее.

4. Заслуживает также внимания гипотеза, высказанная корейскими учеными XIX в. — представителями течения сирхак («реальные науки»). Ан Джонбок в «Т o н ca канмок» писал: «Страна, которую основал Киджа, находилась на востоке от сонби (сяньби — название одной из северных некитайских народно­стей.- Л. К.), отсюда и ее название Чосон» [см. Ли Джирин, 32-33]. Ли Ик в«Сонхо сэсоль» предложил следующее объяснение Чосбн: чо означает ‘вос­ток’, а сон является сокращением от сонби (кит. сяньби), что в целом дает на­звание страны, лежащей к востоку от горы Сонбисан» (см. Квон Санно, 259; «Большой корейский энциклопедический словарь», т. 5, 546). В этой гипотезе неточно определено местонахождение Древнего Чосона; кроме того, названиесяньби впервые появилось в китайских источниках после начала новой эры.

5. Сторонники течения сирхак Хан Бэккём, Чон Ягён и некоторые другие считали Чосон не собственным именем, а общим дополнительным элементом, который добавлялся к конкретным этнонимам и топонимам и обозначал просто «территорию» [например, Анънанъ-чосон ‘район Аннана (кит. Лолан)’, Йемэк-чосон ‘земли (племени) емэк’ и т.д. («Введение в изучение древнекорейской исторической географии», 11]. Хотя подобные сочетания и встречаются в некоторых древнекитайских сочинениях, но с такой трактовкой невозможно согласиться потому, что название Чосон гораздо чаще употребля­лось самостоятельно, обозначая этноним.

6. В корейской науке еще с XVIII в. получили распространение версии патронимического происхождения названия Чосон. В мифах об основании государ­ства у древних корейцев родоначальником первой «династии» (2333-1122 гг. до н.э.) считается Тангун. Уже на протяжении восьми веков ведутся бесконечные споры относительно его генеалогии, времени и места возникновения [Хон Гимун, 129-206; Джарылгасинова, 25, и др.]. Ряд корейских ученых пытается нащупать нити, связывающие его имя с Чосдн.

Автор «Хэдон сокса» Хан Чхиюн (конец XVIII в.) первым высказал предполо­жение, что название Чосон восходит к имени Тангун.

В начале XX в. Син Чхэхо поддержал эту гипотезу: по его мнению, название страны и имя ее первого правителя имеют единое происхождение -от духа солнца, чье имя было соответственно передано китайскими иероглифами [Син Чхэхо,215].

В 50-е — 60-е годы Хон Гимун и Ли Санхо разными путями пытались связать имя Тангун с названием Чосдн. Хон Гимун, всесторонне разбирая миф о Тангуне, приводил целую цепочку аргументов, которые подтвердили бы фонетическое то­ждество знака тан (в имени) через сон (как символ небожителя) с сон (в названии этноса) [Хон Гимун, 144-164].

Ли Санхо склонен видеть в имени Тангун иероглифическую передачу корейского слова пакталь / пэдаль, означающего в современном языке на­звание дерева — ‘Betulaceae Schmidtii Regel’. Вначале это слово, видимо, упот-

254

реблялось как название горы (ср. слово таль ‘гора’, ‘высокий’ в географиче­ских названиях государства Когурё, а также современные слова янъдаль и ымдаль, означающие соответственно южный и северный склоны горы). Ли Санхо отождествляет корейское пакталъ с китайским названием горы Тайбошань, где, судя по мифу, родился Тангун. В этом названии первый иероглиф будто бы передавал древнекорейское хан ‘большой’, второй — па[лъ]к-‘светлый’, а третий — таль ‘гора’, отсюда пакталъ -* пулъдаль ‘огненная го­ра’. Этот ороним и был перенесен на название племенного объединения Чосон. По мнению Ли Санхо, все эти слова были лишь разными написаниями одного и того же названия [«Сборник дискуссионных статей…», 173-287].

По своей сути эта гипотеза напоминает вторую и третью гипотезы, отличаясь от них лишь несколько иной аргументацией.

7. Шведский ученый Чо Сынбок на основе детального фонетического и этимологического анализа попытался реконструировать древнекореиские чтения следующих топонимов и сопоставить их. Ханьский округ Аннан, по его предположению, в древнекорейском читался как и означал ‘восток’, а пер­вый иероглиф в Чосон [tsosen] — как [asa] ~ [*аyа] ‘утро’ (ср. япон. [asa]), в этот же ряд Чо Сынбок включил и Хан, будто бы произносившийся как [ауа] [Чо Сынбок, 534-562]. Но, на мой взгляд, эта попытка выглядит несколько искусственной.

8. Существует, наконец, гипотеза, согласно которой этноним чос j н отождест­вляется с этнонимом суксин (совр. кит. сушэнь). Ее впервые более полувека назад выдвинули корейские ученые Син Чхэхо и Чон Инбо. Син Чхэхо, например, писал, что чос j н и суксин до середины III в. до н.э. были одним и тем же названи­ем племени, записанным различными китайскими иероглифами [Квон Санно, 33]. Это мнение в 50-е годы разделяли северокорейские ученые Чон Ёльмо [Чон Ёльмо, 23-24], частично Ли Джирин [Ли Джирин, 33-34, 39, 211-213], Ли Санхо [«Сборник дискуссионных статей …», 269-273] и др. Нам оно тоже кажется бо­лее вероятным, чем все остальные версии. Приведем наши доводы.

До сих пор остается открытым вопрос о происхождении народа сушэнь. Од­ни исследователи полагают, что сушэнь- это тунгусское племя [Бичурин, т. 1, 375; Василевич, 14-20]; другие считают их палеоазиатским народом, искони обитавшим в Северо-Восточном Китае [Кюнер, 1961, 218]. Но вполне возможно также, что сушэнь был названием какой-то этнической общности, возникшей в результате смешения тунгусов, пришедших в начале периода Чжоу (XI-III вв. до н.э.) из Забайкалья в Северо-Восточный Китай и северную часть Корейского по­луострова, с аборигенами-палеоазиатами.

Этот этноним зафиксирован в древнекитайских исторических сочинениях начиная с III в. до н.э. в транскрипционной записи с помощью различных иерог­лифов. Наиболее ранним было написание совр. кит. сишэнь, совр. кор. сик- син («Ши цзи», «Чжу шу цзинянь» и др.), затем, по-видимому, ШШ цзишэнь, кор. чиксин «.Цзи Чжоу шу») и наконец- сушэнь, кор. суксин («Кунцзы цзя юй», «Хоу Ханъ шу» и др.). В китайском сочинении XVII в. «Маньчжоу юанълю као» говорится, что сушэнь является искаженной китайской передачей мань­чжурского слова $сф чжушэнь,кор. чусин (название предков маньчжур), озна­чающего ‘приобретенная (подопечная) земля’ [Палладий, т. 1; Кюнер, 1961, 258].

255

Ни одного из этих вариантов написания не обнаружено в источниках ранее III в. до н.э., хотя некоторые комментаторы и склонны гипотетически относить пред­ков сушэнь не позже чем к XII в. до н.э., считая, что они скрываются под одним из названий «восточных инородцев» — . няо и ‘птица’ + ‘инородец’.

Какова же связь между этими фактами об этнониме сушэнь и названием Чосон 1? Взаимозависимость их гипотетически допустима:

а) хронологическое и территориальное совпадение ареала обитания древних племен чосон и сушэнь;

б) принадлежность их к «восточным инородцам», возможно в качестве двух ветвей одного и того же племенного объединения;

в) сходство этногенетического процесса (основным компонентом в склады­
вании корейского этноса были пришедшие с севера и северо-запада тунгусо-
маньчжурские и палеоазиатские племена, навстречу которым с юга Корейского
полуострова двигались этнические элементы более южной островной расы);

г) общность тотемных представлений у древних чосон и сушэнь (в виде пти­цы);

д) признание местонахождения прародины в корейских и маньчжурских ми­фах в районе современной горы Пэктусан (Байтоушань), ср., например, миф о Тангуне;

е) наконец, обычная практика передачи одного и того же иноязычного назва­ния разными иероглифами, сходными только по звучанию, в древних китайских текстах. И действительно, если восстановить древнейший фонетический облик слов, переданных в китайской транскрипции способом фаньце, то окажется, что первые иероглифы в названиях Чосон и сушэнь по своему чтению попадают в ту же самую рифмическую группу , а вторые, хотя и принадлежат к разным рифмическим группам, тем не менее сходны по звучанию (реконструкцию древних чтений иероглифов см.: [Karlgren; Коно Рокуро, и др.]).

Кроме того, археологические и исторические материалы свидетельствуют о том, что к периоду Чуньцю-Лего (VIII-V вв. до н.э.) произошло разделение тун­гусских племен, образовавших субстрат с местными палеоазиатскими племена­ми, на две большие группы: северную, маньчжурскую, и южную, корейскую (по нашему предположению); ср. лингвистическую мотивацию принадлежности ко­рейского языка к алтайской семье в работе С. А. Старостина [Старостин]

Этноним сушэнь на севере, в Маньчжурии, прошел сложную эволюцию. Так, в I-III вв. н.э. племена сушэнь упоминаются под именем илоу (кор. ымну), при северных династиях в Китае (конец IV — конец VI в.) — (кор. мулькиль), при династии Суй (589-619 гг.) их страна известна под именем мохэ (кор. малъгалъ), в конце IX — начале X в. появилось их наименование :£:Щ нюйчжэнь, или^сШ нюйчжи (кор. йдджин, йдджик) [Кюнер, 1961, 258-275; Горский; Гребенщиков].

Совершенно иной могла быть эволюция этнонима сушэнь на юго-востоке от маньчжур. Там, видимо, выделилась этническая группа, которую китайцы стали передавать на письме иероглифамичаосянь, близкими в древнем чтении к су­шэнь. Таким образом, первоначально название Чосон, хотя и было зафиксировано еще в «Шань хай цзине» (предположительно IV-III вв. до н.э.; цзюань18), вряд

256

ли означало ‘страна утренней свежести’. Скорее всего это название могло быть лишь транскрипционной (возможно, искаженной) передачей китайскими иерог­лифами какого-то этнонима, смысл которого пока скрыт от современных исследователей.

Названия Кореи с компонентом хан имеют такое же цементирующее зна­чение в истории корейской цивилизации, что и Чосн.

Современное название Южной Кореи- Хангук (это название, как и Чосон, распространяется на весь Корейский полуостров) происходит от = Самхан ‘Три хан’, коллективного наименования союза трех племен (махан, чин-хан и пёнхан), населявших в последние века до новой эры южную и центральную части полуострова. Большинство корейских ученых склонно считать компонентхан местоименным словом, означавшим в древности ‘большой’, ‘долгий’, ‘дале­кий’, ‘прямой’. Поскольку более сильный миграционный процесс шел в направ­лении с севера на юг, первые племенные объединения, сложившиеся в южной половине Корейского полуострова, видимо, и включили слово хан (‘долгий’ во временном или ‘далекий’, ‘большой’ в пространственном плане) в качестве об­щего компонента в свои названия. Этот компонент дошел до нашего времени в записи различными иероглифами, которые употреблялись фонетически для пе­редачи слова с указанными выше значениями: наиболее старое написание хан (в «Шу цзин», V-IV вв. до н.э.) обозначало один из «восточных инородцев», куда входили и корейские племена; написание хан (в комментариях к «Вэй шу», VI в. н.э.) некоторые исследователи [Ли Джирин, 274] отождествляют со знаком Щ хан (последний встречается почти во всех китайских династийных историях и первых корейских исторических хрониках).

Начальные компоненты названий трех хан, по всей вероятности, тотемного происхождения: ( мари) ‘голова’ (в Махан) [Квон Санно, 118], пйон- ‘змея’ (в Пёнхан) [Квон Санно, 142] и чин-‘дракон’ (в Чинхан) [Квон Санно, 267]. В конце I в. до н.э. на землях махан (юго-запад полу­острова) возникло государство Пэкче, а владения чинхан и пёнхан (юго-восток полуострова) вошли в состав Силла. Эти государства вместе с Когурё просу­ществовали до середины VII в., когда они были объединены под эгидой Силла. В китайской, а затем и корейской историографии они получили общее название НЩ совр. кит. Санъго, совр. кор. Самгук ‘Три государства’.

Компонент хан входил также в название Тэхан — официальное наиме­нование страны после провозглашения ею независимости в 1897 г. и до 1910 г. Если слово хан здесь «взято из старинных названий трех владений южной Ко­реи как национальных в строгом смысле слова, т. е. некитайских», то определе­ние тэ ‘большой’, ‘великий’ добавлено «в отличие от них и в подражание ки­тайскому Дацинго, т.е. Великому Цинскому государству, или японскому Дайниппонкоку — Великому государству Ниппон» [Кюнер, 1912, 10]. Некоторые также считают, что первый иероглиф указывает на расширение терри­тории бывших владений Кореи [Квон Санно, 86]. Тэхан входит в официальное название Республики Корея — Тэхан мингук.

С древнекорейской этнонимией связано и несколько других названий госу­дарств, некогда существовавших на Корейском полуострове и в Северо-восточ-

257

ном Китае. К ним относятся названия упоминавшихся выше трех государств — Когурё, Силла и Пэкче 4, а также Чиндан.

Название кит. Чжэнъдань, кор. Чиндан появилось в конце VII в. После покорения Когурё империя Тан переселила сотни тысяч жителей этой страны в район Инчжоу (ныне Чжаоян в провинции Жэхэ), где они вместе с племенами мохэ (кор. малъгалъ) создали государство под таким названием, быв­шим, видимо, самоназванием мохэ. В 713 г. это название было заменено на Бохай (кор.Пархэ). Наименование Чиндан эпизодически употребляется в отно­шении Кореи с XI в. и до сего времени [Квон Санно, 272-273; «Словарь корей­ского языка», т. 4, 515].

Ряд исторических названий Кореи имеет патронимическое происхождение, т. е. включает имена мифических личностей, считающихся предками корейцев. Основателем государства в Корее, как уже говорилось, был легендарный Тангун. Его имя входит в названия страны — Тангук и Танбанъ ‘Страна Тангу-на’. Сюда можно отнести и распространенное в период подъема движения за не­зависимость Кореи в конце XIX — начале XX в., а также среди современных южнокорейских националистически настроенных деятелей названии Пэдаль [нара], представляющее собой искусственный перевод на корейский язык названия Тангук.

Вторым родоначальником ранние китайские, а вслед за ними и корейские источники считают полулегендарного Цзи-цзы (совр. кор. Киджа >Хэджи ‘сын солнца’), который якобы бежал в 1122 г. до н.э. из чжоуского Китая в земли чосон и основал там государство. Некоторые современные корейские историки вообще отрицают факт принадлежности Цзи-цзы к Древнему Чосону, считая его плодом феодальной историографии. Они мотивируют это тем, что в преданиях о Цзи-цзы, появившихся, видимо, в доциньской литературе, т. е. до се­редины III в. до н.э., его имя нигде не связывается с Чосон. Но каковы бы ни бы­ли сомнения относительно самой личности Цзи-цзы, его имя также встречается в названиях страны: Кибанъ и Кийдк ‘Страна Ки[джа]’, Кибонъ иКиджаджибонъ ‘Владения Киджа’. Данью почтения к предкам являет­ся и название Тангиджибанъ ‘Страна Тан[гуна] и Ки[джа]’.

Более достоверны и подробны в китайских исторических хрониках сведения о выходце из царства Янь- Вэй Мане (кор. Виманё), который в 194 г. до н.э. сверг последнего потомка династии Киджа и захватил земли Чосона. Период правления дома Вэй Ман продолжался недолго, до 108 г. до н.э. Но имя его также

Разбор названий Когурйд, Силла и Пэкче мы опускаем, так как они (за исключением Сил­ла после VII в.) не распространялись на Корею в целом и, кроме того, частично были освеще­ ны в отечественном корееведении (например, о названии Силла см.: Ким Бусик, т. I , с. 298- 302; об этнониме когурйд см. статью Р. Ш. Джарылгасиновой в сборнике «Этнонимы» (М, 1970)]. Добавим лишь одну гипотезу происхождения когурйд, заслуживающую внимания. По сообщениям древнекитайских источников, тотемом «восточных инородцев», к которым при­ надлежало и влиятельное племя курё, была змея [Фань Вэньлань, 23]. Возможно, этот тотем и был взят племенем в качестве своего названия. По-когурёски «змея» передавалась словом -7 г)] куре Второй знак этих сочетаний, выступая как фонетик, видимо, связан с именем Тангуна.

258

вошло в одно из названий страны — Виман Чосон ‘Чосон [периода] Вимана’.

Почти во всех разобранных случаях налицо переход эпонимов в топонимы.

Иногда эпонимы сочетаются с этнонимами. Например, в географическом приложении «Чири джи» (составлено в 1432 г.) к летописи «Седжон силлок» за­фиксировано коллективное наименование страны = Сам-Чосон ‘Три Чосо-на’, которое расшифровывается как ‘Чосон [периода] Тан-гуна (или Ранний Чосон)’, ‘В наше время эта гипотеза была развита северокорейским историком Ли Джирином [Ли Джирин, 35-39], которому она казалась наиболее соответствую­щей историческим фактам. Хотя таких рек им не обнаружено в районе предпола­гаемого расселения чосбн, тем не менее в его.книге приводятся доказательства, согласно которым р. /i/pЧосон [периода] Киджа (или Поздний Чосон)’ и упомянутыйВиман Чосон [«Летопись правления короля Се-джона», 280].

Китайские и корейские письменные памятники изобилуют образными назва­ниями Кореи, которые полностью учесть не удается. Систематизировать такого рода названия, по-видимому, можно, исходя из двух критериев: их употребитель­ности и семантики их структурных компонентов.

Наиболее распространенными образно-метафорическими названиями стра­ны являются названия со следующими компонентами (названия приводятся пре­имущественно в современном корейском звучании):

1. Ж кит. дун, кор. тонъ ‘восток’. В древнекитайских источниках Корею считали страной, которая по своему географическому положению находилась на вос­токе относительно Китая. Отсюда ее многочисленные названия, издавна вошед­шие в активное употребление в самой Корее (см. также гипотезы происхождения Чосон, связанные с востоком).

Среди них следует отметить ряд названий со вторым компонентом, означаю­щим ‘страну’, ‘территорию’, ‘местность’: Тонъгук ‘Восточное государство’, или просто ‘Восточная страна’ — одно из самых древних китайских образных названий, весьма распространенное в корейской литературе XIII-XIX вв. [Кюнер, 1912, 10; «Словарь корейского языка», т. 2, 166]; менее употребительны назва­ния: Тонъбанъ и Тонъпхё ‘Восточная сторона; Восток’, Тонъбанъ ‘Восточная страна’, Тонъйбк ‘Восточные владения’, Тонънюк ‘Восточ­ные холмы’ и еще около десятка названий [см. Квон Санно, 405].

В качестве второго компонента этот иероглиф встречается в двух известных названиях Кореи — Тэдонъ ‘Большая страна на востоке’ (впервые упомина­ется в «Ши цзине»; в Корее употреблялось с XV в. до 1897 г.) [«Словарь корей­ского языка», т. 2, 255; Палладий, ч. 1, 193] и Хэдонъ ‘Страна, находящаяся на востоке от моря’ (имеется в виду Желтое море). Последнее сочетание встреча­ется в древнейших китайских памятниках, но как название Кореи стало употреб­ляться с VI-VIIbb., особенно интенсивно в период Коре (с XII по XIV в.) и в XIX в. (Квон Санно, 320; «Словарь корейского языка», т. 5, 534).

2. В кит. жи, кор. иль ‘солнце’, ‘день’. Названия с этим компонентом непо­ средственно примыкают к только что описанной группе, т. е. связаны с востоком (недаром иероглифические словари дают толкование знака тонъ ‘восток’ как места, откуда поднимается солнце). Причем иероглифы со значением ‘солнце’ вовсе не являются принадлежностью только названий Японии, как это ошибочно полагают многие. Названия Ирйдк, Ильбанъ, Ильбйон ‘Страна солнца’ Илътхэк ‘Дом солнца’ Ильчхульчхо ‘Место, где восходит

259

солнце’, Ильчхульджибанъ ‘Страна, где восходит солнце’ и ряд других имели хождение в Корее в VIII-XII вв. [Квон Санно, 36].

3. кит. цин, кор. чхбнъ ‘зеленый; синий’ (в китайской цветовой гамме озна­чает ‘восток’). Здесь самым распространенным названием является Чхднъгу ‘Страна зеленых холмов’. В китайских источниках оно употреблялось по отношению к Корейскому полуострову с первых веков новой эры, позже оно во­шло в средневековую корейскую литературу как поэтическое название страны (ср., например, заглавие корейской антологии XVIII в. «Чхонгу ёнон»— «Неувя­даемые слова страны Зеленых гор» и др.). По аналогии возникли и другие назва­ния с этим компонентом, правда менее ходовые: Чхднънюк ‘Зеленые хол­мы’, Чхбнъё ‘Зеленые рубежи’, Чхбнътхо ‘Зеленые земли’, ЩШ Чхбнъйбк ‘Зеленая страна’ и т. д. [Квон Санно, 280-281].

4. кит. хай, кор. хэ ‘море’. Это второй по употребительности (после тонъ) компонент в исторических названиях Кореи. Он также опосредованно связан с востоком. Иероглиф хэ может стоять либо в начальной, либо в конечной позиции в названии, не изменяя, однако, присущего ему значения.

В качестве начального компонента он встречается в следующих названиях Кореи: Хэ[янъ]гук ‘Морская страна’ [«Словарь корейского языка», т. 5, 532, 548], Хэджва ‘Страна, находящаяся влево (т. е. на восток) от моря’ [Квон Санно, 322], а также в упомянутом выше Хэдонъ (см. тонъ) и ряде других.

Конечную позицию этот компонент занимает в одном из самых старых ки­тайских названий Корейского полуострова- Чханъхэ ‘Страна синего моря’ [Квон Санно, 277]. Ныне это название относят к Японскому морю. Другие назва­ния с такой же структурой, например ШШ Чбпхэ, Чехэ и т. п., см. ниже, при описании названий, отражающих морской промысел корейцев.

5. кит. да, кор. тэ ‘большой, великий’. Этот компонент используется как определение в рассмотренных выше названиях Тэхан (см. этноним хан) и Тэдонъ (см. тонъ).

Остальные образные названия Кореи имеют окказиональное употребление. Их можно сгруппировать тематически.

1. С востоком ассоциируется одно из старинных названий Кореи, встречаю­щееся в корейских эпиграфических памятниках VII-XI вв. и в «Самгук юса», — Пусанъ, букв, «место, где поднимается солнце», которое обозначает страну на востоке от Китая [Квон Санно, 148]. Некоторые источники относят это назва­ние и к Японии [Кюнер, 1961, 348]. В эту же группу можно включить и буддий­ские названия Кореи в период Коре: Санъдон ‘Страна, где восходит солнце (Гандхарва, Мараджа)’, ИЖ^Иа Санъмокчигу и Санъйбк ‘Страна тутовых деревьев’ [Квон Санно, 163]. В названии Конъсанъ ‘Отдаленная дикая стра­на на востоке’ [Палладий, т. 1. 499] китайцы, видимо, подразумевали район рас­селения древнекорейских племен.

2. В конфуцианской литературе образные названия Кореи передавались ие­роглифами, обозначающими благородство, человеколюбие и другие добродетели, например: Кунджагук ‘Страна благородных людей’, СИ Инбанъ ‘Страна гуманности , Йеыйджибан ‘Страна, известная высокой нравственно­стью’ и т.д. [Квон Санно, 53-55]. Даосы видели в Корее «страну-небожителей»

260

Сонингук). В периоды правления династий Сун (960-1279 гг.) и Цин (1644-1911 гг.) Корею величали даже «маленьким Китаем» [джунъ] хва).

3. В исторических названиях Кореи нередки и цифровые обозначения. О Сам- хан (см. этноним хан) и Самгук (см. там же) уже шла речь. Приведем еще не­сколько. При династии Чосон (1392-1910 гг.) свою страну корейцы именовали АдЦ Пхалътто или Пхарйбк ‘Восемь провинций’. Издавна в художествен­ной литературе Корея называется «Страной в три тысячи ли 6» ( Самчхдл-ли).

4. Ряд индивидуальных поэтических названий напоминает о красоте природы Кореи. К ним относятся названия страны, в которых их авторы выражают свое восхищение цветами кенафа:Кынхвахянъ ‘Родина кенафа’, ШРЬ Кынбанъ и ШШ Кынйдк ‘Страна кенафа’ [Квон Санно, 57], а также Мугунъхва тонсан ‘Восточные горы, покрытые кенафом’ [«Словарь корейского языка», т. 2, 639]. Выдающийся корейский поэт IX-Хвв. Чхве Чхивон называл свою страну «местом, над которым кружатся птицы» [Квон Санно, 214], и т. д.

5. Наконец, можно выделить группу образных названий страны, в которых нашел отражение морской промысел корейцев. Корея издавна славилась богатым уловом камбалы и морских сомов. Отсюда ее названия: «Страна камбалы» (Чбпкук), «Море камбалы» (Чбпхэ), «Море крупных сомов» ( Чемйбнъ и Чехэ) [Квон Санно, 250-251, 257-258].

Перечень подобного рода названий можно было бы продолжить, но и сказан­ного достаточно, чтобы увидеть тот огромный ассортимент средств, которые ис­пользовались при изобретении названий Кореи главным образом в целях экс­прессивно-стилистической окраски.

Что же касается названия Корея, то история появления и распространения его в Европе в различных вариантах написания не менее любопытна, чем все рассмотренные названия. Этот вопрос освещен в литературе на русском языке и западноевропейских языках [«Описание Кореи», ч. 1, 60-62; Зайчиков, 87; Griffis, 1-2, 84-86], но недостаточно.

Самое ранное упоминание о корейском государстве Силла (в арабской пере­даче — Сила) в западном мире принадлежит арабскому путешественнику Ибн Хордадбеху (846 г.). Если говорить о европейцах, то первым из них принес сведе­ния о существовании (в виде острова) страны Caule францисканский монах Гильом де Рубрук, совершивший путешествие в восточные страны в 1253- 1256 гг. [Рубрук]. Венецианский купец Марко Поло, составивший свою «Книгу» в 1298 г., также упоминает о стране Сам//’, которая лежала за Чорчой (т. е. Мань­чжурией). В различных версиях этой «Книги» с Кореей отождествляются вариан­ты: Занли, Каули, Каоли, Каузи, Шоли, Карли [«Книга Марко Поло», 280]. Весьма вероятно, что все эти названия были искаженной передачей китайского Гаоли (кор. Корйб — название правящей династии и страны в X-XIV вв., которые на­следовали его от названия древнего государства Когурйо). От Коре происходит и современное название «Корея» в европейских языках.

Ли — корейская мера длины, равная 0,393 км.

261

Далее в течение полутора столетий никаких сведений о Корее не было. Лишь в послании португальского короля римскому папе от 1513 г. упоминаются купцы, которые путешествовали из страны «Lequea» (Рюкю?) по Южным морям и полу­чили название Gores [1. 43-44]. Возможно, оно было дано купцам, перевозившим жителей Коре на рюкюских торговых судах. На европейских картах и в общих географических описаниях середины XVI в. встречаются названия Gor и Ghor , которые одни ученые отождествляют с Японией, а другие — с Кореей.

Лишь в эпоху великих географических открытий, когда началось проникно­вение европейцев на Восток, появились более реальные сведения о местонахож­дении Кореи. На географических картах, составленных в Европе во второй поло­вине XVI в., по-видимому, по сообщениям португальских экспедиций в 1540-1546 гг. к берегам Японии, регион, соответствующий Корее, изображался в виде полуострова или продолговатого острова. Португальцы первыми принесли в Ев­ропу название Coria , откуда позже пошло современное написание. На карте мира Ф. ВасДоурадо (1571 г.) в северной части Китая изображен выступ, названный «Coste Courai ». Это и было началом обозначения Кореи на европейских картах. Правда, еще сравнительно долго Корея изображалась либо как остров, либо как полуостров. В 1593 г. голландец П. Планцио поместил на карте азиатского мате­рика название Согау (видимо, от японского чтения Корай). Такое же название встречается в сообщениях и письмах испанских иезуитских миссионеров, обос­новавшихся в Японии в конце XVI в. Грегорио Сеспедес, например, считается первым из европейцев, ступившим на землю Кореи. Он участвовал в одной из захватнических операций войск Хидэёси во время Имджинской войны (1592- 1598 гг.). В письмах другого иезуитского миссионера Луиса Фройса (или Фроэ) 1590-1594 гг. упоминается название Chosen [Gompertz, 7-10].

На карте голландского гидрографа Я. ван Линсхостена, приложенной к запи­сям морского путешествия на Восток, Корея изображена в виде круглого острова и названа «Hbade Corea » «о. Корея». С тех пор и укрепилась за Кореей эта форма написания.

Голландский мореплаватель Хендрик Гамель, путешествовавший в 1653-1666 гг., достиг о. Чеджудо и оставил ряд географических названий королевства Соегее, которое иначе именуется Tyocen -koeck [Gompertz, 18-22].

В 1709 г. иезуиты Регис, Жарту и Фридель составили карту Кореи, в которой впервые были более или менее правильно определены очертания Корейского по­луострова [Du Halde, т. 4. 529-560]. На ней основывались почти до конца XIX в. европейские картографические представления о стране [«Описание Кореи», ч. 1, 62].

В описаниях путешественников XVIII — первой половины XIX в., посетив­ших страну в период ее внешнеполитической изоляции, таких как Лаперуз (1785- 1788 гг.), Уильям Броутон (1795-1798 гг.), Джон Маклеод (1816 г.), Безил Холл (1816 г), Карл Гютцлаф (1832 г.), Эдуард Белчер (1843-1846 гг.), уже устойчиво употребляется современное европейское название Кореи, различающееся в зави­симости от языка (англ. Согеа, франц. Согёе, нем. Korea и т. д.). Иногда оно встре­чается вперемежку с Tchosen или Tchao Sian . Как отголосок прошлого выглядит название Koorai у Ф. Зибольда [Siebold].

261

В русском языке название Корея появилось, видимо, в середине XIX в. До этого страна называлась по-китайски Чаосянь и Гаоли [Бичурин].

Во второй половине XIX в. в литературе на европейских языках возникают образные названия Кореи. Например, из-за политики изоляции страна получила названия: Уединенное государство. Государство-отшельник, Запретная страна, Забытая нация и т. п. И в то же время с целью экзотической окраски начинают бытовать в различных языках названия, являющиеся калькамиЧосон: Страна утренней прохлады (или свежести). Страна утреннего спокойствия и т. д. На­чало этому, как нам представляется, положил американский историк Кореи Уиль­ям Гриффис [Griffis, 50, 76]. Эти названия до сих пор имеют широкое хождение.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. 1-3. М-Л., 1950-1953.

БутинЮ.М. Древний Чосон (историко-археологический очерк). Новосибирск, 1982.

Бутин Ю. М. Корея: от Чосона к Трем государствам (II в. до н.э. — IV в.). Новоси­бирск, 1984.

Басил евич Г М. Эвенки (к проблеме этногенеза тунгусов к этнических процессов у эвенков). Автореф. докт. дисс. Л., 1968.

Воробьев М. В. Древняя Корея. Историко-археологический очерк. М., 1961.

Воробьев М. В. Корея до второй трети VII века. Этнос, общество, культура и окружа­ющий мир. СПб., 1997.

Горский В. Начало и первые дела Маньчжурского дома. — «Труды членов Россий­ской духовной миссии в Пекине», т. 1, 1854.

Гребенщиков А. В. Маньчжуры, их язык и письменность. Владивосток, 1912.

Джарылгасинова Р. Ш. Историческая трансформация древнекорейского мифа о Тан-гуне. — «Симпозиум «Роль традиций в истории Китая». Тезисы докладов». М., 1968.

Джарылгасинова Р. Ш. Соотношение северного и южного компонентов в этногенезе корейца. М., 1964 (VII Международньй конгресс антропологических и этнографических наук, Москва, август 1964 г. Доклады).

Зайчиков В. Т. Корея. М., 1951.

«История Кореи». Пер. с кор. яз. Т. 1. М., 1960.

«Книга Марко Поло». М., 1955.

КонцевичЛ.Р. Материалы для диахронического изучения корейской топонимии.- «Топонимика Востока. Новые исследования». М., 1964.

Ким Бусик. Самкук саги. Изд. текста, пер., вступит, ст. и комм. М. Н. Пака. Т. 1. М., 1959; Т. 2. М., 1995.

КюнерН.В. Статистико-географический и экономический очерк Кореи… Вып. 1. Владивосток, 1912.

КюнерН.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961.

«Описание Кореи». Изд. министерства финансов. Ч. 1-3. СПб., 1900.

Палладий (Кафаров), Попов П. С. Китайско-русский словарь. Т. 1-2. Пекин, 1868.

Рубрук В. Путешествие в Восточные страны. СПб., 1911.

Рю Хакку. О месте Древнего Чосона (по материалам «Ши цзи» Сыма Цяня). — «То­понимика Востока. Исследования и материалы». М., 1969.

Старостин С. А. Алтайская проблема и происхождение японского языка. М., 1991.

Фань Вэньлань . Древняя история Китая. М., 1958.

Du Halde. Description geographique, historique, chronologique, politique et physique de l’Empire de la Chine et de la Tartarie chinoise… Vol. 4. Paris, 1735.

Griffis W. E. Corea: the hermit nation. Yokohama, 1895.

Gompertz G. Bibliography of Western literature on Korea from the earliest times until 1950. — «Transactions of the Korea Branch of the Royal Asiatic Society», vol. 40, Seoul, 1963.

KarlgrenB. Analitic dictionary of Chinese and Sino-Japanese. GOteborg, 1923.

Kontsevich Lev R. Reconstructing the text of the Tan’gun myth and its proper names.- «Perspectives on Korea». Sydney, 1998.

Li Ogg. La Coree — des origines a nos jours. Seoul-Paris, 1988.

Siebold Ph. Fr. von. Nippon: Archiv zur Beschreibung von Japan und dessen Neben- und Schutzlandern… T. 3. Leyden, 1832.

(«Сборник дискуссионных статей о Древнем Чосоне»). Пхеньян, 1963.

Квон Доккю. Наброски о забытом).- «Фг»» («Хангыль»), т.7,№ 1,1939, с. 14-17.

(КвонСанно. Исторический обзор корейских топонимов). Сеул, 1961.

(«Высочайше утвержденное исследование о происхождения мань­чжур»). [Б. м.], 1777.

(«Большой корейский энциклопедический словарь»). Т. 1-7. Сеул, 1959-1960.

(Ян Джудон. Исследование древних песен Кореи). Сеул, 1954.

(«Собрание сведений о народах, живших в различные истори­ческие эпохи»). Т. 1; Т. 2, Ч. 1 и 2. Пекин, 1958.

(Ли Джирин. Исследование Древнего Чосона). Пхеньян, 1963.

(«Летопись правления короля Седжона», т. 154. «Географи­ческое описание»). — » («Летописи династии Ли»). Кн. 11. Токио, 1957.

(Син Чхэхо. Великая битва драконов). Пхеньян, 1966.

(«Живописное обозрение земель Восточного государства». Но­вое доп. изд.). Т. 1-3. Пхеньян, 1959.

(Чон Ёльмо. О китаизмах в корейском языке). — («Чосон омун»), № 2, 1960, с. 22-31.

(«Введение в изучение древнекорейской истори­ческой географии»). — («Сборник статей по истории»). Т.2. Пхеньян, 1958, с. 1-80.

Источник: Корееведение. Избранные работы. — М.: Муравей-Гайд, 2001. — 640 с., ил.

p style=»text-align: justify;»Чхднънюк ‘Страна, находящаяся влево (т. е. на восток) от моря’ [Квон Санно, 322], а также в упомянутом выше Kooraip style=»text-align: justify;»

Поделиться в FaceBook Добавить в Twitter Сказать в Одноклассниках Опубликовать в Blogger Добавить в ЖЖ - LiveJournal Поделиться ВКонтакте Добавить в Мой Мир Telegram

Комментирование закрыто.

Translate »