Искусство при свете совести

Это простое повествование, как летопись судьбы нашего поколения, отражает период, который был особенным в нашей жизни, когда поэты, писатели, художники-шестидесятники вели яростный художественный спор с миром, противостояли власти, экспериментировали, пробивались, рисковали и, не тлея, сгорали. Их произведения (стихи, поэмы, картины, сценарии, интервью) останутся честной и пронзительной страницей наших поисков истины как ожидание нового откровения.

Мы собирались все вместе, до хрипоты спорили, отстаивая свою точку зрения, пили портвейн, читали стихи, обсуждали прочитанные за ночь запрещенные произведения («Мастер и Маргарита» Булгакова, «Доктор Живаго» Солженицына и др.). Самой заметной фигурой в этих спорах была Камилла Витальевна Ли, моя подруга, которой и посвящается данное эссе в честь ее юбилея.

Впервые я увидела ее в апреле 1971 года в ДХВ (Дирекция художественных выставок). Познакомили меня с ней Л. Долгушина, управляющая ДХВ, и главный хранитель Т. Макушинская. Пропорционально сложенная, эффектная, интеллигентная, она поразила меня копной густых цвета красного дерева волос, стройностью, несмотря на невысокий рост, неброским, но очень модным нарядом (мини-юбка подчеркивала красивые стройные ноги). Держалась она скромно и независимо, а когда заговорила, просто и ясно, я была сражена! Через несколько дней она появилась у нас в РМНПИ (Республиканский музей народного прикладного искусства Казахстана) в качестве ученого секретаря, и это было подарком судьбы. Так было положено начало одной из самых значительных дружб, которой судьба наградила меня.

Красивый, свободный талант Камиллы отражал не только личные, душевные качества, но и принадлежность к определенной социальной среде. Семья у нее была необычной: Клавдия Тимофеевна Асеева-Нарвайт (урожденная Тимофеева), главный оплот семьи, бабушка, вдова белогвардейского офицера, грека, расстрелянного в 1917 году, дворянка, крепкая, надежная, на ней все держалось.

Второй ее муж – один из 27 латышских стрелков Нарвайт Енс Карлович, чью фамилию она передала дочери, матери Камиллы, назначенный наркомом финансов после роспуска латышской бригады в немецкую автономную республикуна Волге и расстрелянный в 1937 году по ложному доносу.

Отец – Виталий Гаврилович Ли, доктор геологических наук, профессор, соратник Каныша Сатпаева, автор месторождения золота и молибдена в Казахстане (имеются авторские свидетельства), лауреат Государственных премий Казахской ССР и СССР.

Мать – Нарвайт Галина Енсовна, кандидат геологических наук, верный помощник Виталия Гавриловича, разносторонняя, талантливая, красивая, с яркими голубыми глазами, элегантная, благородных кровей. Камилла с детства помнит книги – сказки, которые мама сама придумывала, писала и иллюстрировала. Она разрабатывала свою методику обучения, используя множество самодельных наглядных пособий.

Клавдия Тимофеевна баловала Камиллу, в процессе чудес изобретательности у нее появлялись наряды, сшитые по последней моде из ситца и сатина. В школе и институте Камиллу считали законодательницей моды. Многим это не нравилось и лезвие зависти она ощущала на протяжении многих лет. Камилла – внучка и дочь таких замечательных, образованных, интеллигентных людей, отличалась от своих сверстников, так как родовая ценность, заложенная в генокоде семьи, определила индивидуальный запас ее жизненных сил, настоящий энциклопедический ум и аристократическую утонченность.

Биографические подробности почерпнуты из эпизодов тесного, близкого, постоянного общения с ней на работе, дома и по жизни. Родители, родственники Камиллы очень хорошо относились ко мне и я дорожила их отношением. Страшные страницы истории (репрессии) коснулись и ее родных, поэтому в воспитательной системе в их семье был крен в сторону дисциплины, строгости и требовательности.

Мама, строгая и бескомпромиссная, призывала к скромности, незаметности, поэтому при такой красивой, яркой, броской внешности Камилла уходила в тень, старалась молчать и как в спасение погружалась в атмосферу книг, надежных спутников всякого уединения. Через чтение мировой классики она прошла свой университет профессионализма.

Слишком много ограничений, запретов, и это отразилось в ее судьбе. Из-за сильно развитого чувства долга в первую очередь прислушивалась к бабушке, матери, отцу, затем сыну, внуку, родственникам, помогала, заботилась, подстраивалась под их жизненный ритм и бремя свое несла честно, не думая о себе, поэтому и рассталась с мужем, так как не могла уехать в Москву, где он жил.

О ней писать очень трудно, она нестандартно думающая и чувствующая натура. Выбивается из всех рамок устоявшейся системы своей эрудицией, владением слова, чувством целого, профессионализмом и свежими нетривиальными высказываниями. У нее феноменальный неинтерес к славе, почету, орденам, медалям, известности и материальным наградам. Никогда не рвалась к высоким креслам, никогда не прогибалась под правила жизни, не жонглировала красивыми словами, обещаниями, из чужих мыслей не ткала свои узоры и выстраивала свою жизнь без оглядки на чьи бы то ни было авторитеты.

К решению любого вопроса подходила как исследователь, подчиняя отбор и освещение фактов определенной идейно-творческой задаче. В уголках памяти иногда застревают какие-то яркие моменты из нашей жизни. Однажды в далекой юности мы своей компанией сидели в кафе рядом с музеем, официант долго не приносил заказ. Камилла встала и продемонстрировала чудеса меткости и ловкости. Она, как заправский каратист, ногой выбила пачку сигарет из рук официанта, которая, сделав сальто мортале, рикошетом упала на наш стол ребром. Немая сцена, оторопь всей компании, зрителеи кафе до сих пор у нас перед глазами как зафиксированное мгновение чудесного поступка.

Мне нравится наблюдать, как она работает над своими текстами. Она не бормочет, пробуя слова на звук, не вскакивает, не расхаживает по комнате в поиске ускользающих мыслей и слов, а движет замысел с поразительной быстротой. Профессионализм был заложен у нее серьезной образовательной базой: Институт иностранных языков, Академия художеств имени И. Репина в Санкт Петербурге, аспирантура, диссертация и т.д.

Рабочее досье Камиллы впечатляет (монографии, каталоги, альбомы, научные статьи, сценарии, интервью, переводы и т.д.). Написаны они с неповторимой интонацией раздумья, улыбки, с накопленной эстетической мудростью, любовью к жизни, с чувством ответственности перед людьми. Носят они научный, исследовательский, непредвзятый, мотивированный, обоснованный характер, где она, добиваясь точности единства смысла и звучания, безжалостно отсекая от уже готового текста то, что считает длиннотами и приблизительностями, подводит черту, чтобы начать новые поиски.

Ее эрудиция, вкус, редкая одаренность, такт, способность к тонкой аргументированной критике, умение генерировать интересные идеи, держать разумную дистанцию, не навязывая своего мнения, заставляет всех с почтительным вниманием прислушиваться к ее словам. Ее, как специалиста, наделенного только ей свойственными качествами и собственными приемами творческого метода, не спутаешь ни с одним из ее коллег.

Извлекаю из уголков своей памяти недосказанные подробности наших взаимоотношений. Невозможно прожить жизнь без ошибок, обид, срывов, но хочу подчеркнуть, что мы никогда не переступали черту дозволенного, не было панибратства, фамильярности, бесцеремонности и беспардонства.

В отношениях были приливы и отливы, которые сопровождались целым ворохом чувств восхищения, преданности, верности, а иногда, словно пар из-под плотно закрытой крышки, вырывался целый фонтан подавленной воли, чтобы обрушить гнев, обиду, презрение. В такой ситуации ты можешь контролировать только свою зону ответственности (промолчать, не провоцировать, успокоить), и как следствие – неловкость, раскаяние, разбор полетов и примирение. Затем – пауза на некоторое время. Это лучшее средство, чтобы сохранить то, что называется настоящей дружбой.

Хочется подчеркнуть еще одну грань ее таланта: это импровизированные, совершенно блестящие стихи, посвященные юбилею Е. Мергенова, уникального неординарного художника – скульптора, друга юности, много лет бывшего председателем Союза художников РК. Также стихотворение, посвященное 10-летию единственного внука Романа Владиславовича.

Конструктивную основу этих посвящений составляет лирический сюжет – движение чувств, мыслей, переживаний, взволнованность и размышление. Согреты они теплом большого человеческого чувства уважения и любви. Она создала свой свободный стих, который отличается от классического усилением значения отдельного слова, равного целой фразе.

Поиск новых слов, средств, выражений, насыщенных метафорами, сравнениями, краткость и емкость их синтаксических конструкций и интонационное богатство заслуживают особого анализа специалистов. Все творения Камиллы, позиционирующие нашу страну, (столько, сколько Камилла написала книг, альбомов, сценариев об искусстве Казахстана, не написал никто), останутся важной, емкой страницей искусства республики.

Безграничная, тонко деликатная доброта, гордость за друзей, связанных между собой молчаливыми узами, ее особый стиль жизни, своя система ценностей, от которых она никогда не отступает, широкий спектр интересов, профессиональная компетентность, наличие собственного тембра, творческого почерка и многое другое, навсегда останутся яркой летописью нашего поколения как «Искусство при свете Совести» (М. Цветаева).

Баян АЛДБЕРГЕНОВА, искусствовед, специалист по традиционному искусству.

***

Источник: https://koreilbo.com/news/iskusstvo-pri-svete-sovesti/

Мы в Telegram

Telegram