Л.В. Пак
Институт Истории АН РУЗ
Пространство и время – одни из важнейших категорий, образующие основную систему координат, в рамках которой образуется, функционирует и развивается традиционная свадебная обрядность. В осмыслении и понимании пространства и времени соединяются мировоззренческие представления, а также хозяйственно-культурная специфика. Именно здесь проявляется мифоснова традиционной свадебной обрядности.
Пространство по-разному понималось философами, физиками, математиками и трактовалось ими как некое вместилище, пустота, наполняемая сгустками материи, вещами и их отношениями. По словам таких ученых как А.К. Байбурина и Г.А. Левинтона «в земном чувственном мире все действительно находится в определенном трехмерном пространстве, а с учетом временной координаты – четырехмерном. Пространство имеет не только внешние контуры, оно “расположено” в духовном мире социума и личности. Этот пространственный пласт, или объем очень важен, так как воздействует на мотивацию поведения людей»[2].
Окружающее человека пространство мыслится как значимое, т.е. оно и его части вполне определенным образом членятся, и частям, получающимся в результате такого членения, приписываются значения разного рода. Семиотичность пространства в ритуале резко повышается, становятся значимыми те противопоставления, которые игнорируются в повседневности, и более важными – те, которые в ней выражены … и их игнорирование ставит под угрозу выполнение всего обряда[3]. Это обусловлено, в частности, той ролью, которая в свадебной обрядности приписывается пути. Напомним, что основным стержнем традиционной корейской свадебной обрядности (его главным событием) является переезд невесты к жениху. В семиотическом плане это придает особую значимость пути, как средству преодоления в пространстве и предполагает особую актуальность границ. Можно сказать, что все пространственное поведение участников свадьбы состоит из прохождения определенных границ и пребывания в разделяемых им локусах[4].
Время обладает целым комплексом всеобщих признаков, которые проявляются в космосе, природе, обществе, культуре и человеческой жизни. Ничто не может оказаться вне его объективных свойств. Время имеет длительность, ритм и темп, последовательность смены отдельных этапов и необратимость. Оно “течет” от прошлого к будущему, и его бег ни на миг не остановить. Время – отражает протяженность обряда, его начало и конец. Временная семантика чаще всего совмещается с календарной и возрастной обрядностью.
В семантическом плане пространство и время имеют огромное значение для очерчивания круга действий обряда. В круг характеристик пространства свадебной обрядности входит: конкретность (насыщенность материальными предметами), слитность со временем, организованность и членение по горизонтали, основанное на двоичной классификации (север-юг, запад-восток, верх-низ, правое-левое). В вертикальном членении оно соотносится с космосом и составляет оппозицию неосвоенному пространству(хаосу)[5]. Освоенное пространство наделено такими качествами, как дискретность, гетерогенность, искусственная упорядоченность и ритмичность. Под ритмичностью понимается идея А.Леруа-Гурана о роли “естественного ритма” в возникновении понятия пространства и времени, где выделение естественной ритмичности времен года, стала первым шагом к возникновению представлений о пространстве и времени. Та же идея прослеживается в концепции Э.Лича[6].
Как категории пространство и время присутствуют на всех этапах традиционной корейской свадебной обрядности. Отметим, что свадьба как сюжетный текст связана с движением, особенного его формальная структура, т.е. сами организованно направленные действия. Сюда относится как противопоставление жениха и невесты друг другу, так и противопоставление их тому статическому пространству, в котором они перемещаются. Первое противопоставление проявляется в передвижении, связанным с выходом за границы своего дома или улицы (т.е. своего пространства). С другой стороны они вступают в оппозицию с не участвующими в свадьбе (соседи, прохожие).
В традиционной корейской свадебной обрядности символическое значение пространства актуализируется уже в предсвадебный период. Сваты приходят рано утром или в первую половину дняв дом девушки. В данном обряде просматривается древняя народная символика и пространственная семантизация, которая влечет нарушение порядка социума невесты и существующего положения вещей в данной семье.
Дом невесты включается в структуру ритуала как часть пространства, где начинается обрядовое действие и как сам ритуальный символ (свой — чужой). При этом важнейшей содержательной доминантой дома невесты является его связь с социальной организацией (т.е. семьей), где в свою очередь в организации домашнего пространства отражается структура семьи. Примером этого обычая считается выделение в доме мужской и женской части, место главы дома и даже возрастных групп. Подобное разделение внутреннего пространства отражает зоны его сакральности. Место в центре дома обладает наибольшей сакральностью, место у входа – наименьшей. Левая сторона считается женской, правая — мужской.
Очаг – это символ обжитого дома и его семантический центр, который выступает как точка отсчета при организации ее пространства, и место, вокруг которого протекает вся жизнь семьи. Кроме того, очаг – связующее звено между предками и потомками, символ преемственности поколений. Поэтому неудивительно, что в послесвадебный период невеста в доме мужа проходила ритуал приобщения к духам предков мужа, готовя рисовую кашу.
Неслучайно с очагом и огнем в традиционной корейской обрядности связан ряд весьма важных запретов, от соблюдения которых зависело благополучие семьи. Их главная цель – не допускать осквернения очага и оскорбление хозяйки огня. Поэтому запрещалось лить воду в огонь, т.к. это могло привести к гибели и угасанию рода. Схожие представления характерны для тюркских народов Южной Сибири, связанные с семантизацией пространства в свадебный период[7]. Очаг выступает как метонимическая[8] замена дома. Именно поэтому одним из первых актов, которые совершает невеста в доме жениха, является обряд варки рисовой каши.
Другой семантически значимый объект в традиционной корейской обрядности, является дверь и особенно порог. Дверь отделяет дом, социум невесты от окружающего неосвоенного “чужого” пространства; дверь – граница внешнего и внутреннего, освоенного и неосвоенного миров, это рубеж между чуждым миром и миром домашним[9].
Соответственно пересечение этой границы как в ту, так и в другую сторону было сопряжено с соблюдением ряда правил, которые вошли как составная часть в корейский этикет, культуру общения, имеющую этническую специфику и отражающую некоторые общечеловеческие закономерности.
Таким образом, незначительный на первый взгляд акт, пересечение порога сватами извне вовнутрь дома невесты, приобретает в знаковой системе традиционной корейской свадебной обрядности значение “перехода”: пересечения границы двух миров, один из которых – снаружи, другой – внутри. В первом заключена опасность, настороженность и первые контактные ситуации обязаны ее развеять и сгладить. Отсюда вытекает поведение сватов и соблюдение ими определенных правил. Нельзя спотыкаться, наступать на порог, садиться, разговаривать через порог и т.д. В семантическом плане это постепенное проникновение “чужого” в “свои”.
Не менее важно пересечение порога в обратную сторону. Очень плохая примета по корейско й традиции – споткнуться при входе о порог: это означало, что счастье и благодать может уйти из дома. Порог обитель добрых духов дома и охранитель благодати внутри, который препятствует проникновению зла извне.
Гости, в данном случае сваты, войдя в дом родителей невесты, выполнив этикет приветствия, рассаживались на почетные места, на мужской стороне, которая ассоциируется с правой, в противовес левой – женской[10]. В традиционном представлении правая сторона считалась мужской, почетной и главной.
Освоенное пространство – всегда семантизированное пространство, подвергшееся некой ценностной акцентировке[11].
Соответственно пересечение этой границы женихом, во время самой свадьбы и наоборот, было сопряжено с соблюдением ряда правил. Переступив порог дома невесты, жених оказывался как “чужой” среди “своих”, ведший нарушение порядка. Этот обряд влек за собой беспорядок и хаос, а границы между “чужими” и “своими” были стерты[12].
Представление о “своем” актуализируется только в противопоставлении более внешнему, “чужому”. Отделенному значимой границей, причем такое противопоставление каждый раз определяет отношение двух данных локусов: того в котором находится жених, и того, в который ему предстоит попасть. Эти статические и топографические представления, таким образом, выстраиваются в ритуале в последовательность[13].
Хотелось бы отметить, что по традиционному корейскому обычаю пока жених находится в своем доме, улица, которой окружен дом, выступает для него как “не свой” и переход в него связан с трудностями преодоления последующих границ. Но значение границ тоже не постоянно и оно возрастает по мере удаления от дома. Двор и дом пространства функционально различные, но, тем не менее жених, так же как и невеста не совершают специальных действий связанных с переходом из дома во двор. Между тем в чужом пространстве граница между домом и двором оказывается одной из самых функциональных.
Следующим элементом в пространственной символике традиционного корейского свадебного обряда выступают двери (ворота) дома жениха. При их прохождении в дом невесты. Двери символизируют выход во внешнее, чужое, опасное пространство. Поэтому неудивительно, что перед отъездом в дом невесты жених получает напутствие и благословение родителей. Но по отношению к улице двор жениха рассматривается как свой, внутренний локус, в котором формируется свадебный поезд, приобретая, то построение, которое он должен сохранить на всем пути к дому невесты.
Прохождение женихом дверей ассоциируется как насильственное, при этом открывание дверей в обряде приобретает еще одно значение, возводимое, видимо, к изоморфизму дома и человеческого тела[14]. Двери также как и ключ, входят в систему генитальной символики, а их открывание в свадьбе, вероятно, соотноситься с дефлорацией[15].
Точно так же и невеста, оказавшись в доме жениха, считалась чужой и опасной для тех, кто находился внутри дома. Но и для нее дом жениха тоже чужое и опасное пространство. Поэтому в традиционной корейской свадьбе, входя в дом мужа, она переступала порог правой ногой.
Если для невесты путь к дому жениха символизирует чужое пространство и новый путь, то для жениха обратный путь представляет зеркальное повторение[16]. Возможно преодоление пространства для жениха и невесты представляется последовательностью границ и локусов симметричных для обоих: для жениха зеркальное повторение, для невесты, отсчитывая от ее дома – полностью симметричный путь, начальному этапу жениха.
Но существует и отождествление различных границ. В самый момент прохождения любая из границ рассматривается как единственная, важно лишь различение того пространства, которое лежит за ней, и того, которое уже пройдено. В этом смысле границы эквивалентны друг другу и все вместе тождественны основной границе своим и чужим, которая в свадьбе принимает более конкретное значение границы между женихом и невестой (F и M — локусами)[17]. Эта основная граница не всегда находит физическое выражение, но внутренняя структура ритуала всегда обнаруживает ее присутствие[18]. Однако в этом можно видеть и инверсию ситуации, свадьба это все же rites de passage (обряды перехода), поэтому переезд невесты к жениху воспринимается как ее “рождение”. И надо отметить, что эта граница “рождения”[19] находится в нейтральной зоне. Это ритуал, отмечающий пересечение границы между одной социальной категорией и другой. Этот переход — интервал социального безвременья[20].
Существенным для свадьбы фактом является само наличие такой нейтральной зоны, которая образуется наложением друг на друга зон пространства жениха и невесты, и оказывается “ничьей, нейтральной зоной”[21]. С т. з. обрядов перехода переезд невесты и жениха невозможен внутри организованного упорядоченного пространства мира. Для перехода необходимо покинуть освоенное пространство, в котором доминирует упорядоченность, и перейти в мир неупорядоченного. А нейтральная зона является тем промежуточным пространством, которое служит необходимым условием самого перехода[22].
Необходимость выхода из “своей” зоны женихом и невестой в свадебном обряде совершается на лошадях или носилках. Аналогичные представления встречаются в русском свадебном обряде, где свадебный поезд с новобрачными выезжает в церковь на лошадях[23].
Обращает на себя внимание тот факт, что в брачных обрядах время отступает на задний план, т.е. основным становится физическое движение, символизируемое перемещением невесты и переходами между домами. Здесь существенным становится пространство дороги[24].
Что касается середины дороги, то она оказывается тождественной вершине горы (= голова черепахи), по которой ступает, фиксируя шаг жрец (= Дракон-Змей), зачинающий Дочь-Солнце (миф о Женщине-Солнце)[25].
Следующим элементом пространства в традиционной корейской свадьбе, которому свойственна сакральная роль центра является дом. Чем ближе свадебный поезд к дому повышается упорядоченность и общие свойства ритуального пространства. Дом является центральной и конечной точкой пути в свадебном обряде, и по времени в нем проходит значительная часть обрядов. В отличие от пути дом нечленим, при входе вовнутрь он оказывается весьма сложным организованным пространством и передвижение по нему достаточно строго регламентировано[26].
Немалый интерес представляет место как элемент пространства, где рассаживаются новобрачные. Основным принципом рассаживания является распределение места: с женихом с правой стороны сидит дружка и сваты – усикун, невеста – с левой. Вообще оппозиция правое – левое — одна из универсальных оппозиций мифологии и культуры в целом. Эта оппозиция характеризует горизонтальное измерение пространства в его ценностном аспекте. В традиционном понимании левое выступает символом отрицательного, нижнего, женского, прошлого, регрессирующего, тогда как правое – положительного, верхнего, мужского, будущего, благоприятного и прогрессирующего. Поэтому неудивительно, что жених сидит с правой стороны, что подтверждает и маркирует мужское начало.
Даже по аналогии, правая сторона связывается с рождением и жизнью, тогда как левое – со смертью. Подтверждение этой ассоциации можно увидеть в древнеиндийской мифологии, где существует понятие священного дара — дакшны, что означает “правый”[27]. Вероятно, оно отражает представление о благоприятной стороне в отличие от неблагоприятной.
В тоже время следует отметить, что в оценке аксиологического статуса правого и левого возможна обратная расстановка смысла. “Почетней в мире левая рука, но правая почетней на войне”. В японской культуре и даосизме левое соотносится с положительным, мужским началом и может выступать как атрибут священного, а также мудростью, небесным и солнечным началом[28].
Отсюда следует: правое = мужское положительное начало: правое = отрицательное; левое = женское, отрицательное, темное начало : левое = мужское, небесное, священное.
Распределение мест соотнесено с развитием ритуала в свадебной обрядности: жених и невеста занимают “почетное место”, первое место за столом, которое отражает не только иерархию лиц в ритуале, но выступает как ритуальное нарушение обычного порядка рассаживания. Причем стол рассматривается здесь как семантика центра. В центр стола помещали два подсвечника с горящими свечами[29]. Обращение к образу подсвечника с горящими свечами не случайно, т.к. в традиционной народной культуре он символизировал духовный божественный свет и выступал как образ мира. Свеча же вступала символом индивидуального существования человека, источником зажегшего ее огня, т.е. в семиотическом аспекте это предстает как соотношение микрокосму (свеча-человек), берущему начало в макрокосме, являющемуся его образом и подобием. Поэтому их ставили посередине стола новобрачных, т.к. в традиционном представлении они отражали пространственную и временную организацию (слияние) мужского и женского начала в единое целое.
Схожие представления о символике свечи известны в буддийской традиции, где свеча символизирует свет учения Будды и возжигается перед его изображением. В христианстве свеча предстает как материальный образ молитвы, возносящейся к Богу[30].
В целом установка и дальнейшие манипуляции со свечами несут высокую степень семиотичности, т.к. отражают преобразование пространственно-временного континуума, слияния мужского и женского начала в единое целое. С одной стороны соединение свадебного пространства по вертикали (мир земной –мир небожителей), с другой по горизонтали (правое — левое, запад — восток).
Стол в то же время символически представляет собой землю, плодоносящее поле. Неслучайно на свадебный стол ставят каштаны, финики, рис, фрукты, символизирующее плодовитость, богатство, а значит и достаток. Здесь налицо прием имитативной магии. Стол – поле, на котором растут эти растения, отличающиеся изобилием, плодородием, множественностью.
Горизонтальная пространственная оппозиция присутствует в одном из центральных актов свадебной обрядности, где жених и невеста стоят напротив друг другу, жених лицом на восток, а невеста – на запад и совершают омовение рук[31]. Вообще в системе ориентации особенно нагруженной является ось восток – запад. В традиционном представлении с востоком ассоциировался огонь и мужское начало, триграмма Ли. Это место, где зарождается новый день и встает солнце, культ которого играл большую роль в аграрном обществе корейцев (миф о женщине — Солнце)[32] при прохождении ритуала. Что касается запада, то он символизировал женское начало и отождествлялся с белым цветом, с водой, смертью[33], триграмма Кань.
Изменение статуса от “холостого” к “женатому” представляет собой просто переключатель категорий, но на уровне действия такое переключение предусматривает обряд, преодоление социальных границ, происходящее в “ничейном времени”[34].
Таким образом, в традиционной свадебной обрядности корейцев мифологическое и эмпирическое время и пространство противостоят друг другу, как сакральное и профанное, где грань между ними встречается постоянно, в глубинном пласте которого выделяются сакральные действия миротворения и хаоса, где посредством обряда выстраивается порядок, образующий синтагматическую цепь.
Resume
“Role categories of space and time in a traditional wedding rituals (in example Koreans in Uzbekistan)”
In this article First in the time is research the one of the most important rites of Koreans – space and time. Before studying the article was used works E. Leach, A.van Gennep, Dj.Tresydder, A. Baiburyn, G. Levinton, M. Nikitina and another.
[1] Данная статья подготовлена при поддержке Фонда Gerda Henkel Stiftung.
[2] Пространство и время в культуре. // Теория культуры. Спб.:Питер,2010. – С.436-438.
[3] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе. Л.Наука, 1978. — С.91.
[4] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию…С.90-91.
[5] Топоров В.Н. Пространство. Мифы народов мира. Т.2. М.Наука, 1982. С. – 340-342.
[6] Leach E. Rethinking Anthropology. London,1961. – P.125-126.
[7] Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. Под ред. Львова Э.Л., Октябрьская И.В. Новосибирск. Наука,1988.
[8] Исходя из исследований и проблемы терминологии Э. Лича под “метонимией” подразумевается близость двух объектов (символ как часть замещает целое).
[9] Геннеп А.ван. Обряды перехода. М.Вост. лит-ра., 2002. — С.24.
[10] Тенденция расположения женщин в левой части помещения может быть связана с генетическим предрасположением. См.: Иванов Вяч.Вс. Чет и нечет. Ассиметрия мозга и знаковых систем. М.Наука,1978. – С.85.
[11] Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л.Наука,1983. – С.6.
[12]Байбурин А.К. Ритуал: свое и чужое. // Фольклор и этнография. Л.Наука,1990. — С. 3-17.
[13] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе. // Русский народный свадебный обряд. Л.Наука, 1978. – С. 94.
[14] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию…С.95.
[15] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию…С.93.
[16] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе. Л.Наука,1978. — С. 97.
[17] F – father, M – mother.
[18] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию …С.97-98.
[19] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию…С.98.
[20] Геннеп А. ван. Обряды перехода. М.Вост. лит-ра., 2002. — С.45-46.
[21] Байбурин А.К., Левинтон Г.А. К описанию… С.99.
[22] Тэрнер В. Символ и ритуал. М.Наука, 1983. — С.168-169.
[23] Русский свадебный обряд. Под ред. Чистова К.В., Бернштам Т.А. Л.Наука, 1978. — С.100.
[24] Дорога” – участок пространства, на котором постоянно реализуется “ступание ногой”, в ритуале означающее акт зачатия: по дороге все время ходят люди. Не случайно с дорогой связана одна из разновидностей корейского погребального обряда – погребение на дороге. По этому обряду хоронили главным образом незамужних девиц. Существовало поверье, что после смерти, умершая до замужества становилась злым духом, вредящим людям. И для того чтобы умерить ее злобу, ее следует похоронить на середине дороги, т.к. в этом случае ежедневно будут ходить, ступая ногами по могиле и рядом с ней, много людей (гл. образом мужчины) и так постепенно ее недовольство и злоба пропадет. См. Никитина М.И. Древняя корейская поэзия в связи с ритуалом мифом. М.Наука,1982. – С.121.
[25] Никитина М.И. Древняя … С.151.
[26] Байбурин А. К., Левинтон Г. А. К описанию организации пространства в восточнославянской свадьбе. Л.Наука, 1978. — С.101.
[27] Адамчик В.В. Полная энциклопедия символов и знаков. Минск. Изд-во Харвест, 2008. – С.252-253.
[28] Тресиддер Дж. Словарь символов. М.Фаис — Пресс,1999. — С.291-292. Современные значения правого и левого в политическом лексиконе восходят к 1789г., когда в Первой Национальной Ассамблее Франции реформаторы сидели слева, а реакционеры справа.
[29] Цой Е.Г., Ян В.С. Корейские обычаи и традиции. А-А.Sansam, 2007. – C.51.
[30] Адамчик В.В. Полная энциклопедия символов и знаков. Минск. Изд-во Харвест,2008. – С.457-458.
[31] Цой Е.Г., Ян.В.С. Корейские обычаи … С.61.
[32] Никитина М.И. Древняя корейская поэзия в связи с ритуалом и мифом.М.Наука,1982. – С.151.
[33]Сычев Л.П., Сычев В.Л. Китайский костюм. Символика. История. Трактовка в литературе и искусстве. М.ГРВЛ.,1975. – С.22.
[34] Лич Э. Культура и коммуникация. Логика взаимосвязи символов. М.Вост. лит-ра, 2001. — С.44.
Комментирование закрыто.