Бывшее генерал-губернаторство, ныне президентский дворец.
Провёл неделю на Тайване, отчасти по делам, а отчасти, — как турист («сделал дело – гуляй смело», вот я и гулял). Тайвань мне как всегда понравился – «люблю развитые тропики». Но не о том речь.
Однако бросилась в глаза одна интересная особенность Тайваня – то, как там говорят о временах японского правления. Как и Корея, Тайвань был частью японской империи, с 1896 по 1945 г. Причем, колониальная политика и на Тайване и в Корее была достаточно близкой – действовали учреждения с более или менее одинаковыми названиями и функциями, были похожие законы и т.д.
Однако отношение к колониальному прошлому на Тайване удивительным образом отличается от корейского. Оторопь у приехавшего из Кореи человека, например, вызывает то обстоятельство, что в тайваньских городах на мемориальных досках у зданий, построенных в колониальные времена, не только упоминается и о том, какие японские учреждения находились в этих зданиях изначально, но даже говорится о том, как звали японских архитекторов, эти здания спроектировавших. В современном Сеуле невозможно даже представить, что на старом здании, скажем, Сеульского вокзала вдруг появится мемориальная доска, сообщающая, что данное здание «было построено по проекту (предположительно) Цукамото Ясуси (塚本靖), профессора архитектуры Токийского Университета». Если сейчас в Корее упоминается изначальное предназначение немногих сохранившихся зданий колониального периода, то всегда эти упоминания всегда сопровождаются самыми зубодробительными характеристиками – «органы грабежа и насильственной ассимиляции» и т. п. О том, чтобы упомянуть строивших их японских инженеров и архитекторов нельзя и подумать.
Окончательно меня поразил Цзюфень (九份), небольшой поселок на северной оконечности острова. В его когда-то работала крупная шахта. В своё время её собрался посетить во время своей поездки по империи японский наследный принц – будущий император Хирохито (так и не приехал). Для него построили виллу, и эжта вилла принца, максимально отреставриврованная, сейчас самым считается одной из главную достопримечательностей, которую активно показывают туристам (среди таковых, кстати, японцев практически не видно). Представить, что в Корее кто-то будет вообще вспоминать о состоявшемся примерно в то же визите будущего Хирохито в Корею, совершенно невозможно – а тот, кто заикнётся о возможной реставрации чего-либо, к этому визиту построенного, тутже попадёт в национальные предатели, будет забит и правыми, и, особенно, левыми (у последних вообще от такого пена изо ртов пойдёт, что из твоего огнетушителя).
Такое же впечатление оставляют и книги. В купленной в местном книжном магазине истории Тайване, о японском периоде говорится, скажем так, амбивалентно. Упоминаются там и восстания против японского владычества (хотя ненавязчиво подчеркивается, что восстания эти происходили под вполне средневековыми религиозно-мистическими лозунгами), и коммунисты, но говорится и о развитии инфраструктуры и о развитии образования – хотя, кстати, и по части инфраструктуры, и по части образования японцы на Тайване вкладывалась меньше, чем в Корее.
Правда, когда речь заходит о Китае, интонация текста существенно меняется – не случайно книга вышла в издательстве, связанном с ныне правящей Демократической прогрессивной партией (те, которые за фомализацию независимости Тайваня). Китайцы там изображены в примерно тех же красках, в колторых изображают японцев авторы современных корейских текстах – угнетатели, оккупанты, которые чуть ли не суси из тайваньских младенце делали (плюс, конечно, постоянные рассказы о взяточничестве и коррупции, в которых корейцы японцев не обвиняют). В книге полно душераздирающих историй о бедных невинных тайваньцах, которые были убиты злобными гоминдановцами. При этом подчеркивается, что противники гоминдановцев – континентальные коммунисты – ничуть не лучше (континенталы, что с них взять), хотя о своих, доморощенных, коммунистах пишут спокойно и дружелюбно.
Всё это заставило в очередной задуматься о том, что, собственно говоря, ясно и так: так называемая «историческая память масс» является не столько отражением реальной исторической памяти масс, сколько объектом и продуктом сознательных и полу-сознательных манипуляций со стороны элит. Люди в своей массе помнят прошлое не слишком долго и не слишком хорошо – пару поколений от силы. Долгосрочная историческая память во многом формируется телесериалом, романом, проповедью, и то, что люди, как им кажется, «помнят» о далёком прошлом, во многом зависит от того, что им говорят об этом самом прошлом те, кому ширнармассы по тем или иным причинам доверяют, то есть политическая и культурная элита/контрэлита.
То, что историческую память производят элиты, имеет немало последствий. Одно из них — перекос в сторону интересов элит, в первую очередь – интеллигенции. Страдание (или наоборот ликование) какого-нибудь университетского профессора, священника, инженера или зубного техника в рамках «исторической памяти» приобретает куда больший вес, чем отношение скромного землепашца или слесаря к происходившему в былые времена. Зубной техзник и сам мемуары напишет, и внуку, который профессор истории, расскажет, а вот слесарь — едва ли. Ещё более важным последствием является то, что элита (причем относится это в равной степени и к правящей элите и к, так сказать, политически оппозиционной на данный момент контрэлите) сплошь и рядом управляют исторической памятью в соответствии со своими текущими интересами. Плохую память формируют о тех, кого по тем или иным причинам необходимо ненавидеть, а хорошую о тех, кого в настоящий момент или в обозримом будущем лучше ценить и уважать. В случае с Тайванем нападать на японцев, при которых тайваньское национальное самосознание, собственно, начало формироваться,нет никакого смысла, тем более, что японцы сейчас являются и полезными союзниками в борьбе с запроливной угрозой. А вот в Корее антияпонизм – важное средство мобилизации, как для правых, так и, особенно, для левых.
Так что надо помнить: любые разговоры в стиле не-забудем-не- простим, стороннему наблюдателю следует воспринимать с большой долей скепсиса. Временами эти разговоры отражают реальность. Но – далеко не всегда.
***
Комментирование закрыто.