М. П. Пуцилло. Опыт русско-корейского словаря. Предисловие

В минувшем 1873 году отдаленная Сибирь занесла в свою летопись выдающееся событие. После двухлетнего кругосветного плавания Его Императорское Высочество Государь Великий Князь Алексей Александрович, в сопровождении Генерал-Адъютанта К. Н. Посьета, высадился во Владивостоке и затем проехал по всему Уссурийскому и Амурскому краю. На пути Своем Его Высочество с редкой заботливостью и просвещенным вниманием относился ко всем вопросам местной жизни. При этом не могли остаться незамеченными Корейцы, находящиеся в Южно-Уссурийском крае. Эти переселенцы, отличающиеся своим трудолюбием и хорошею жизнью, произвели особенно благоприятное впечатление на Великого Князя. Его Высочество с участием расспрашивал о их быте и нуждах, и сделал денежное пожертвование в пользу корейской православной миссии, деятельность которой принесла самые утешительные плоды.

В настоящее время в корейском селении Перешеек, близ залива Посьета, в живописной местности, строится часовня, которая будет освещена во имя Св. Алексия и навсегда сохранит память о посещении Великим Князем Южно-Уссурийского края.

В справедливом внимании к пользе корейского переселения для края, а также к важности будущих сношений наших с пока еще замкнутою Кореею, Его Высочество изволит обратить Свое благосклонное внимание и на мои занятия корейским языком, и только благодаря Его содействию мне удалось получить необходимые денежные средства на издание словаря, который был окончен уже два года тому назад.

Находясь в Южно-Уссурийском крае в качестве чиновника особых поручений при Приморском Областном Правлении, на меня было возложено устройство поселений и вообще заботы о переселявшихся в русские владения Корейцах. Так как успех в этом деле, много зависел от знания корейского языка, необходимого для личных объяснений с переселенцами, то я принялся за изучение его, насколько это было возможно при неблагоприятных обстоятельствах, в которые я был поставлен.

Здесь уместно будет сказать несколько слов о причинах, побудивших Корейцев переселяться в наши владения.

Население двух северных провинций Кореи, вообще бедных и бесплодных не раз испытывало неурожаи и неразлучный с ним голод. Если к этому прибавить большие налоги и подати хлебом, которыми обложены жители несоразмерно с их средствами и сверх того страшный гнет, которому они подвергаются со стороны чиновников, то станет совершенно понятно, почему беднейшие жители этих двух провинций, решились оставить родину и переселиться в соседние русские земли. В 1863 году[1], первые выходцы в числе 12 семейств, поселившись в пограничных русских владениях, заняли хорошие участки земли и благодаря своему трудолюбию, энергии и некоторой материальной поддержки со стороны русского правительства в скором времени успели устроить свою судьбу несравненно лучше многих соотечественников на родине. Пример этого не мог не подействовать на последних и эмиграция начала принимать все большие размеры. В 1865 году, Корейцев уже насчитывалось до 222 душ обоего пола, затем в 1870 году, они стали переселяться уже не поодиночке, а партиями по несколько семейств за-раз. Этим, конечно, они возбудили преследование со стороны своего правительства, которое не могло отнестись равнодушно к такому самовольному обезлюдению страны. Корейские власти стали препятствовать переселению, конфисковали имущество беглецов и вообще употребляли все меры, чтобы приостановить переселение. Однако несмотря на все это, эмиграция продолжалась: выходцы  прибывали в русские владения в значительных массах, и оттесняли первых переселенцев, своих соотечественников, далее в глубь страны. Таким образом и совершилось постепенно заселение части Южно-Уссурийского края Корейцами.

Являясь толпами к пограничным нашим властям, оборванные и голодные, в самом жалком виде, они нуждались в скорой материальной помощи; но мы не могли уже оказывать этой массе переселившихся такую поддержку в какой они нуждались, так как запасы хлеба, привезенного морем из Европы для войск, расположенных в крае, были весьма ограничены. Однако несмотря на все лишения, которые приходилось испытывать переселившимся Корейцам, они не только помышляли о возвращении на родину, но старались как можно скорее закрепить себя на русской почве. К этому побуждало их отчасти опасение попасть вновь под иго и месть ненавистного для них правительства Кореи, но вместе с тем и сознание превосходства нашей культуры и нашей религии. Вот почему большинство переселившихся Корейцев сразу выразило стремление к обрусению; они добровольно крестились по обряду православной церкви и старались подражать русским обычаям и хозяйству. Конечно это на первых порах, ограничивалось только внешнею, формальною стороною русской жизни и проч., но и этого уже было на первых порах достаточно.

Следует заметить что Корейцы, принадлежа к одному племени с Китайцами и находясь в слабой вассальной зависимости от Небесной Империи, тем не менее, по своим природным качествам и восприимчивости к развитию, более сходны с Японцами.

Говоря о переселении Корейцев, мы не можем умолчать о той пользе в экономическом отношении, какую оно без сомнения принесет для нас в недалеком будущем. Пользу эту мы видим прежде всего в заселении столь пустынной страны, как наш Южно-Уссурийский край, и притом заселении необременительном для нашего правительства, а также в развитии в крае земледелия и торговли. Корейцы, придерживаясь китайской, как известно высоко-усовершенствованной системы земледелия, не могут однако быть соперниками для русских колонистов при занятии земель, так как последние, привыкнуть к многоземельному хозяйству, выбирают для себя ровные степные места; Корейцы же предпочитают так называемые «теплые» места, т. е. узкие долины, защищенные горами.

О настоящем положении корейских поселений, мы находим сведения в статье священника Пьянкова[2]: «Несколько статистических данных об Южно-Уссурийском крае». Цифры им приводимые, столь интерсные, что я считаю вполне уместным выписать их, как доказательство успеха колонизации Корейцев. Всех Корейцев в Южно-Уссурийском крае значится 3,473 души обоего пола; из них окрещено 2,054 души; селений же 13, расположенные в округах в следующем порядке:

1) В Суйфунском округе: деревни Янчиха, Тизен-хэ, Перешеек, Сидими и Цимухэ.

2) В Ханкайском округе: деревни: Синельникова, Кроуновка, Пуциловка, Карсаковка, Казакевичева и Фуругельмовка.

3) В Сучанском округе: деревни Пьянкова и Васильевка.

В этих селениях считается[3]:

Домов или фанз – 711

Семеств (ср.чис. по 7 душ) – 496

Мужескаго пола – 1850

Женскаго – 1623

Этот успех Корейской эмиграции зависел главным образом от начала, положенного покойным Генерал-Губернатором Восточной Сибири Михаилом Семеновичем Карсаковым, который, как горячим, своим сочувствием к развитию края, так и материальною и нравственною поддержкою, способствовал благосостоянию первых поселений Корейцев.

Предлагаемый материал есть первая попытка положить основание к изучению совершенно незнакомого языка. Поэтому, читатель встретит в настоящем труде ошибки, недостаток слов и вообще неполноту, в чем я прошу снисхождения. Вообще очень трудно собирать какой-бы то ни было материал, не пользуясь при этом почти никаким прежде изданным трудом, а составляя его по мере ознакомления с языком от самих туземцев, из которых одни безграмотны, другие же хотя и грамотны, но обладают неправильным и неясным произношением. При том, без основательного знания китайского языка невозможно отделить те китайские слова, которые, изменившись, вошли в корейский язык. Точно также и самое издание было сопряжено с большими техническими затруднениями, так как приходилось вместе печатать и литографировать, причем весь корейский текст писан лично мною. Единственное сочинение, бывшее одно время у меня под рукою – это книга английского миссионера Медгорста, который издал сравнительный Китайско-Корейский-Японский словарь[4], составленный одним корейским купцом для пособия при торговых переговорах Японцев с Корейцами. Кореец взял два словаря за основания китайские письмена, принятые, как Японцами, так и Корейцами. Медгорст, воспользовавшись своими знаниями китайского языка, перевел значения китайских письмен на английский язык, а японские и корейские слова, написал английскими буквами. При этом он впал в ошибки при переводе китайских знаков на английский язык, так как написанный один знак, стоящий не в связи с другими, может иногда выражать несколько совершенно различных понятий. Кроме того в изображении английскими буквами звуков корейского языка, Медгорст невольно сиказил произношение слов. Например, везде знак ы у Медгорста выражен английским oo, выговаривающийся как у. При составлении материалов я воспользовался книгой Медгорста собственно для того, чтобы Кореец, прочитав китайский знак, мог мне сказать значение его по-корейский.При этом знак проверялся о. Архимандритом Палладием, находившимся в то время в Уссурийском крае и принимавшем живое участие в моих занятиях. Я пользуюсь этим случаем, чтобы выразить о. Архимандриту мою искреннюю признательность за помощь, мне оказанную, а также вспоминаю с благодарностью о Корейце Николае Михайловиче Ляне, бывшем мне другом и помощником в деле изучения корейского языка.

Азбука корейская вовсе не трудна и имеет некоторое сходство с японскою. Сходство это заключается в том, что каждый знак выражает не целое понятие как у китайцев, а только один слог, из которых потом составляется целое слово. Главных или основных знаков девять, из них состоят остальные 183 знака.

В этой азбуке многие знаки выражают часто совершенно различные звуки, смотря потому, стоят ли они в начале слова. Например, та, тё, ты и пр. в середине слова, произносятся как да, де, ды и т. д.; тоже самое ка переходит в га; па в ба; ла в ра; са в за. Если в середине слова встречается чистый звук ла, ка, са, па, тогда к последнему знаку придается один из девяти основных, который и усиливает звук.

Пользующийся словарем должен непременно обратить сперва внимание на краткое объяснение значков, сопровождающих слова корейского текста, выраженного русскими буквами насколько это было возможно.

Выпуская в свет настоящий труд мой, мне остется исполнить еще один весьма приятный долг: я обязан заявить мою искреннюю и глубокую признательность Генерал-Адъютанту Константину Николаевичу Посьету за то теплое участие, которое он выказал по отношению к моему труду. К. Н. Посьет, имя которого уже связано с столь многими благими начинаниями в аншем отечестве, существенно способствовал к появлению настоящей книги своим содействием и благосклонною внимательностью ко всем моим заявлениям и просьбам.

М. П. Пуцилло.

С.-Петербург,
16 мая 1874 г.

[1] По официальным сведениям первоначальное переселение вохникло в 1864 году, когда перешло 60 душ обоего пола, поселившихся на реке Тизин-хэ

[2] Известия Императорского Русск. Геогр. Общества 1874 г. Т. Х.. № 2, стр. 86 – 97.

[3] Приводим еще нижеследующие цифры из статьи священника Пьянкова. В Корейских селениях насчитывают:

Лошадей 146, быков и коров 411 и свиней 238.

Земли распаханной, Корейцы имеют 1190 десятин, так что причитается кругом на каждую семью по 2 с небольшим десятин. С этих полей в 1872 году был следующий урожай:

[4] Translation of a comparative vocabulary of Chinese, Corean and Japanese languages to which is added the thousand character classic in Chinese and Corean, by Philosinensis (Medhurst)/ Batavia 1835 in 8.

Telegram