В конце уходящего года председатель Совета старейшин Ассоциации корейских культурных центров Узбекистана Сергей Степанович Когай отметил свое 80-летие. Это событие торжественно отпраздновали в столичном ресторане «Бахт». Юбиляра тепло поздравили руководители и активисты АККЦУз, родственники, друзья, коллеги.
Ким Енг Тхек
Так заведено у корейцев – на юбилейном банкете обязательно зачитывать биографию виновника торжества. В зависимости от мастерства ведущего хронология жизни будет обозначена или скупыми цифрами и фактами, или расцвечена интересными случаями и отступлениями. Многое зависит от биографа, но и он не сможет что-то добавить или убавить к жизни, уже прожитой до определенного рубежа. Со всеми ее чаяниями и ошибками, победами и поражениями, любовью и горечью. Конечно, биографии юбиляров всегда бывают положительными, но только сам юбиляр знает, что таится за каждым абзацем, которые будят воспоминания о тех или иных эпизодах жизни, вызывающих в душе гордость или, наоборот, сожаление.
Обо всем этом подумалось мне во время беседы с Сергеем Степановичем в канун его 80-летия. И его воспоминания как раз явились теми самыми раздумьями о прожитой жизни, которая будет кратко изложена в его юбилейной биографии. Попробуем их совместить.
Из биографии:
«Когай Сергей Степанович, родился 25.10. 1934 г. в Приморском крае, Ольгинский район, село Льдовка, в семье крестьянина. Его отец — Когай Сен Хак, 1900 года рождения по тем временам был грамотным человеком, Он владел китайским, японским языками, до 28 лет отец проживал то в Китае, то в северной Корее. В 28 лет отец женился: будущей матери Сергея Степановича было в то время было 16 лет».
Из воспоминаний:
В те времена корейцы рано женились. Но отец, видно, не рвался обременять себя брачными узами. Его семья занималась тогда выращиванием опиума. Осенью дед давал ему бутылочку драгоценного зелья, которое всегда можно было продать, и он уходил в Китай, где пропадал до весны. Чем там занимался, трудно сказать, но знание китайского и японского языков он, несомненно, приобрел во время этих поездок. И еще – кругозор, умение радоваться жизни, ценить мужскую дружбу. С годами я все больше открывал эти качества в нем, и рад, что кое-что передалось и мне. Он редко докучал назиданиями, он учил, как это говорят, своим личным примером.
Из биографии:
«В 1937 году, когда все корейские семьи Дальнего Востока были депортированы в Среднюю Азию, семья Сергея Степановича оказалась в Ташкентской области».
Из воспоминаний:
Сначала жили в узбекском Чиназе. Водясь с местными ребятами, научился узбекскому языку, который даже вытеснил родной корейский. А через два года мы переехали в русский Чиназ, где вл мне стал доминировать русский язык. Словом, когда снова переехали, на этот раз в колхоз «Коммунизм» Верхнечирчикского района, мне было трудно подружиться с корейскими детьми из-за языкового барьера. Ну, а когда в 41-м пошел в школу, то быстро научился говорить по-корейски.
Из биографии:
В годы войны семья Сергея Степановича еще дважды переезжала на новое место. И везде занималась выращиванием риса. Маленький Сергей, как и все его сверстники того поколения, все лето пропадал на поле, помогая родителям. В 45-м он окончил начальную школу.
Из воспоминаний:
Да, школьные годы,.. Много раз переезжали, но никогда не жили рядом со школой. Каждый раз приходилось топать четыре-пять километров туда и обратно. Вот и в пятом классе: до средней школы было не только далеко, она вообще располагалась в другом колхозе. Приходилось пробираться по тропинке через камышовые заросли. По утрам от росы обувь и штаны мгновенно становились мокрыми. Но беспокоило не столько это, а другое. Местные ребята, считавшие себя хозяевами, не приняли меня и моего друга в свой круг. Постоянно провоцировали нас на драки. Два месяца мы терпели, а потом решились дать бой. Вызвали двух главных «правдинских» заводил на край деревни поговорить. Слово за слово, и вход пошли кулаки. Ростом я не был обижен, но был худ. Но в драке важна не только сила, но и то, за что ты дерешься. Мы дрались против несправедливости, против издевательств, и ненависть против обидчиков усиливала силы. И мы их побили. После этого перестал ходить в школу, и пять лет со мной занимался отец.
Из биографии:
«В 1950 году семья вновь переезжает. В колхозе имени Вильямса Букинского района родители, как и прежде, стали сеять рис, а юный Сергей изъявил желание учиться. Школа находилась в соседнем хозяйстве в 15 километрах от дома».
Из воспоминаний:
— Устраиваться в школу мы пошли вместе с отцом. Был август. Пришлось изрядно попотеть, пока добрались. Директор школы решил зачислить меня в 7-й класс. Спросил сколько мне лет и, узнав, что мне семнадцать, покачал головой. А потом сказал, что я буду самый старшим в классе, и потому ждет от меня старания в учебе и примерности в поведении. По дороге домой отец спросил — буду ли я учиться серьезно. Да, обещал я ему твердо. И тогда он решил купить мне велосипед.
Утром он поехал на Куйлюк, а я задолго до его возвращения уже стоял на дороге, чтобы встретить его. И дождался. Он приехал на попутке с мешком , в котором был велосипед в разобранной виде. Прямо на обочине дороги отец собрал его, и стал учить меня езде на нем. Волнению и радости не было предела. А когда вернулись домой, все соседние мальчишки окружили меня и с восторгом смотрели на велик и завидовали мне.
Я сдержал свое слово, и учился хорошо. Когда наступила зима, и ездить на велике стало невозможно, то стал жить на квартире рядом со школой. Раз в неделю ездил домой и привозил 4 килограмма риса – это была плата за проживание. Сотни моих сверстников тогда учились так, поскольку средние школы находились не в каждом колхозе.
Из биографии:
«В 1952 году Сергей Когай подал документы в Сарыагачский ветеринарный техникум, но передумал учиться в нем и вернулся домой».
Из воспоминаний:
— С детства люблю животных и поэтому профессия ветеринара мне нравилась. Но техникум находился прямо в селе, такое ощущение, будто я никуда и не уезжал. А в молодости так хочется перемен. Нет, подумал, если уж учиться, то в городе, при других условиях. И тут мой одноклассник советует поступить в Чирчикский гидроэнергетический техникум, который располагался в большом здании: на верхних этажах были учебные классы, а на первом – общежитие, где я вскоре получил место. Впервые за 18 лет стал заниматься при свете электрической лампочки. Но год учебы показал, что профессия гидроэнергетика не для меня. И я решил получить аттестат зрелости, для чего пошел в 10-й класс средней школы поселка Алимкент. Родители к тому времени переехали в колхоз имени Димитрова.
Из биографии:
«В 1954 году поступил в Нукусский пединститут на историческое отделение. Но из-за отсутствия места в общежитии был вынужден оставить в учебу. И той же осенью был призван в ряды Советской Армии и был уволен в запас через два года».
Из воспоминаний:
— Когда я получил аттестат зрелости, отец, поинтересовавшись моими планами, как бы, между прочим, заметил, что самые уважаемые в колхозе люди – это агроном и бухгалтер. И я подал документы в Ташкентский финансово-кредитный институт, так назывался раньше «нархоз». Но по конкурсу не прошел и, чтобы не терять год, стал обзванивать педвузы республики, куда можно было бы поступить на вакантное место с моим экзаменационным листом. Такое место оказалось в Нукусе. Меня зачисли, но общежития не дали. Декан все отделывался обещаниями, и я не стал дальше терпеть и забрал документы. Все эти дни я ночевал в чайхане и, когда я спросил чайханщика, сколько я должен ему за две недели проживания, он просто отмахнул вопрос рукой. Знал, что у меня денег нет. Я снял часы «Победа» и протянул ему. И пожилой человек, чем-то похожий на моего отца, не только дал мне денег на дорогу, но и отказался от часов. Но я насильно положил их ему в карман. Тогда он в придачу дал еще пять рублей. Вот такой я получил урок доброты, который запомнился на всю жизнь.
А дома меня уже ждала повестка в армию. Так я оказался в инженерно-строительных войсках Московского военного округа. Окончил сержантскую школу и одновременно курсы водителей автомашины. Мне присвоили звание младшего сержанта, стал командиром отделения. Наша часть строила автомобильную дорогу, так что за рулем приходилось быть постоянно. Где-то дома хранится награда той поры – Почетная грамота ЦК ВЛКСМ, а знак «Отличный солдат», скорее всего, потерялся. Через год меня избрали комсоргом батальона, к тому времени я уже был инструктором по вождению автомобиля, обучал молодых водителей ездить по Москве. И, конечно, не думал о том, что я представляю первых корейцев – солдат срочной службы, и от того, каким себя покажу, будут судить последующих призывников моей национальности. Просто старался быть добросовестным. В части я был единственным корейцем, и это тоже обязывало к достойной службе.
Из биографии:
«После увольнения в запас работал на заводе, а потом поступил в Ташкентский сельскохозяйственный институт, который окончил в 1962 году и стал работать агрономом в колхозе имени Димитрова».
Из воспоминаний:
— Сначала я хотел устроиться таксистом и поехал в Ташкент. Побывал в трех автопарках и везде говорили, что сначала надо восстановить старую машину, а потом ездить на ней. Решил пойти на завод. Меньше чем за год прошел путь от ученика фрезеровщика до специалиста 4-го разряда. И работа стала интереснее, поскольку детали уложнились, и зарплата повысилась, но я все время думал о поступлении в вуз. Выбрал сельхоз, как советовал отец, решил стать агрономом. Когда поступил и приехал домой, родители радовались за меня. Наверное, больше, чем я сам.
Учась в институте, я понял – все, что было до этого, являлось лишь подготовкой, поиском моей будущей профессии. И все, что наработал, было не зря. Вначале второго курса объявили набор добровольцев на уборку урожая в Целиноградскую область. Я, конечно, записался и, поскольку у меня были водительские права, то предложили работать на комбайне. Тогда же был награжден еще одной грамотой ЦК ВЛКСМ. После второго курса был на практике в Турткуле, где работал младшим агрономом отделения. А во время очередной хлопковой кампании попробовал себя механиком-водителем хлопкоуборочного комбайна и собрал 45 тонн сырца.
Каждый курс, как зарубка в памяти, как новый шаг на пути к профессии. Но самым памятным был четвертый год учебы. Нам предстояла полугодичная производственная практика – от посева хлопчатника до ее уборки. Вместе со старостой группы обратились к декану с предложением выделить для нас 30-35 гектаров земли, чтобы мы могли на ней хозяйничать как самостоятельная бригада. В совхозе имени Пятилетия УзССР нам отвели такое поле. Выделили трактор, а затем и хлопкоуборочную машину. В числе первых мы выполнили план на 105 процентов и получили хорошее денежное вознаграждение. Но дороже всех денег был тот опыт, который давался нам от курса к курсу: учебники были важны, но еще важнее было умение применять знания на практике. Не случайно выпускники Ташкентского сельхоза были всегда нарасхват.
На последнем курсе я приехал домой готовиться к госэкзаменам. Но через несколько дней председатель колхоза Шин Ден Дик пригласил меня к себе и предложил работать главным агрономом колхоза. Я заколебался. Слишком была высока ответственность, колхоз тогда был на подъеме, а растениеводство – главная отрасль хозяйства. Десятки бригад и сотни гектаров хлопка, риса, кенафа и прочих культур. А у меня даже диплома еще нет. Но велико было желание попробовать себя в трудном деле. И это дело продлилось 16 лет. Казалось бы, каждый год одно и то же – пахота, сев, культивации, поливы, уборка. Но нет однообразия, ибо год на год не приходится, каждый запомнился чем-то. Скажем, в 1963 году знаменитого Шин Ден Дика сменил новый председатель Мун Мен Нер. А через два года в колхоз нагрянули сотрудники ОБХСС области. Были обнаружены серьезные нарушения в хозяйственной и финансовой деятельности коллективного хозяйства, в результате чего 12 человек во главе с председателем были привлечены к суду и получили сроки лишения свободы от двух до пяти лет. В историю колхоза этот эпизод войдет как «кенафное дело». Подозревали и меня, допрашивали несколько раз, но убедились, что чист. Для меня это дело явилось предостережением на всю жизнь, и уберегло меня впоследствии от соблазнов легкого пути.
Своеобразной вехой стал для меня и 1967 год. Мои производственные опыты по выращиванию кенафа заинтересовали ученых-лубоводов, и один из них сказал, что это готовая тема для кандидатской диссертации. Так я стал аспирантом Всесоюзного НИИ лубяных культур, который находился в городе Глухово на Украине. Впоследствии перевелся в аспирантуру Ташсельхозинститута, где и защитился через три года.
Из биографии:
«В 1977 году Сергея Степановича назначают директором учебного хозяйства ТИИМСХ Среднечирчикского района, где он проработал три года».
Из воспоминаний:
— Я бы проработал больше, поскольку работа мне нравилась. Нравилось не только выращивать урожаи, учить студентов, но и благоустраивать быт колхозников. Асфальтировать дороги, газифицировать дома, возводить жилые двухэтажные коттеджи. А сколько радости было открывать новую двухэтажную школу, строить и вводить в эксплуатацию фермы, различные склады. И все это разом обрывается из-за нового ректора, с которым не сложились отношения. Видимо, не без науськивания со стороны, он устроил комплексную проверку. В течение месяца работники кафедр рылись в бухгалтерских документах, но не нашли никаких нарушений, что и отразили в итоговом документе. Но ректор не поверил своим работникам и обратился в контрольно-ревизионное управление министерства сельского хозяйства Узбекистана. Но и они не обнаружили никаких правонарушений. Мало того, один из ревизоров прямо заявил, что впервые за свою практику соприкоснулся с таким чистым делом. Когда ректор ознакомился с актом, то призвал меня и стал говорить, что теперь он, дескать, спокоен за учхоз, и что я могу работать спокойно. На что я ответил, раз вы спокойны за учхоз, то ищите другого директора. Не мог я работать с человеком, который еще ничего не доверив мне, начал проверять. Не посчитав с моим достоинством. Достоинство, оно ведь дороже любых должностей и наград.
Из биографии:
В 1982 году Сергея Степановича назначили начальником сельхозуправления района и одновременно избрали первым заместителем председателя райисполкома. А через год во время хлопкоуборочной кампании предложили возглавить колхоз «Северный маяк».
Из воспоминаний:
— Повода для радости не было, колхоз находился на последнем месте в районе по заготовкам хлопка. Но с другой стороны, раз посылают в отсталое хозяйство, значит, верят в твои силы и возможности. Много ли чести возглавить передовое хозяйство, почивать на лаврах не тобою заработанных? Я согласился, хотя потом были моменты, когда жалел об этом. Осень в том году была крайне тяжелая – ранние дожди, холода существенно повлияли на график уборки. А в то время, помните, районное, областное начальство рвалось отрапортовать первым о выполнении плана и социалистических обязательств. Закрывали сельские школы, чтобы задействовать школьников в сборе сырца, тысячи студентов, рабочих и служащих выезжали на поля. Тем, кто не мог выполнить план, предлагали собирать хлопок в других хозяйствах, но это было сопряжено с большими затратами. Буквально заставляли заниматься приписками. На заседании правления я высказал свое мнение, что чужие поля нам не помогут, только затратим большие средства. Лучше постараться у себя собрать все до последней коробочки и сохранить средства для будущего урожая. А пойти на приписки меня не могла заставить никакая сила: «кенафное» дело прочно сидело в памяти. И убедился еще раз, что честность и принципиальность пусть не вознаграждается, но никогда не наказывается. А главное, дает человеку возможность жить с высоко поднятой головой. Разве это само по себе не награда?
А в 84-м началась проверка во всех хлопкосеющих хозяйствах республики. Это было, так называемое «хлопковое» дело, когда сотни людей снимались с должности, предавались суду и осуждались на разные тюремные сроки. Достаточно сказать, что только в нашем районе из 14 хозяйств только пять руководителей не были привлечены к ответственности. Из-за сиюминутного успеха, желания попасть в число передовиков эти люди, не устояв перед нажимом сверху, пожертвовали всем своим нажитым авторитетом и уважением. Так не должно быть, но так случилось, ибо все мы были заложниками одиозной системы, где могли случаться такие гримасы жизни. Ну, какому частному фермеру пришло бы в голову приписывать себе лишние тонны хлопка или других культур?
Конечно, популизм притягателен для любого руководителя. Взять председателя колхоза. От него во многом зависит, как распределить прибыль. Пустить полностью на «годовые», то есть на дополнительную выплату в конце года на каждый заработанный рубль, и этим заслужить похвалу колхозников? Но тогда на какие деньги асфальтировать дороги, строить дома, мастерские и гаражи, возводить фермы. Казалось бы, на новую школу должны быть отпущены бюджетные деньги, но и колхоз не должен быть в стороне. В тот год на весь район был запланирован ввод лишь одного учебного заведения в соседнем колхозе, который по договору должен на свои средства заложить фундамент. Но колхозники не смогли это сделать, поскольку прибыль проели. А мы смогли, и за пару лет строители сдали прекрасную трехэтажную школу. Также были построены двухэтажный детсад, комфортабельные коттеджи. Первейшее качество для любого руководителя — это умение смотреть в будущее, которое обязательно наступит и даст каждому из нас объективную оценку.
Из биографии:
«Сергей Степанович удостоен многих наград – медалей «За трудовую доблесть» и «За доблестный труд», орденов Трудового Красного Знамени и Мустакиллик. В 2001 году вышел на пенсию, но он еще семь лет работал советником председателя колхоза и фермерских хозяйств. В 2011 году стал членом Совета старейшин АККЦУз, а через год был избран его председателем. Сергей Степанович женат, у него три дочери, семь внуков и три правнука».
От автора: Пожалуй, в республике нет такой отрасли, в которой не работали бы корейцы. И не только рядовыми работниками, но и на высоких постах вплоть до министра. Но среди всех специалистов разного ранга особняком стоят корейцы — председатели колхозов. Именно они в далекие тридцатые организовывали коллективные хозяйства и вели людей на трудовые подвиги. Их лучшие качества особенно проявились после переселения, когда буквально на камышовых болотах зачинались переселенческие колхозы, прославившиеся потом своими урожаями на весь Союз. Незабвенные Ким Пен Хва, Шин Ден Дик, Цой Сергей, Хван Ман Гым и многие другие до них и после. Сергей Степанович Когай — один из последних представителей этой славной когорты, ставшей сегодня легендой корейской диаспоры.
Ким Енг Тхек.
Комментирование закрыто.