Корейская ветвь Мусиных-Пушкиных

Газета Республика. 28 ноября 2009 года

Сегодняшняя публикация – очередное подтверждение истины о том, что реальная жизнь гораздо сложнее и увлекательнее любой фантазии. Судите сами. Корейского мальчика, нелегально перебравшегося через границу Российской империи, от тюрьмы спасает русский граф. Он усыновляет его и дает свою фамилию – Мусин-Пушкин. От наказаний советской власти корейца с громкой русской фамилией спасти уже никто не может. После второго лагерного срока он остается на северной станции Ижма, где в 1954 году умирает. Долгие годы ничего не знавшие о судьбе отца дети незадолго перед этим успевают навестить его. И остаются жить на Севере. С тех пор графская фамилия в городе Сосногорске – одна из самых часто встречающихся. Здесь живут представители уже четвертого поколения корейской ветви Мусиных-Пушкиных.

Рядом с нами

Как часто бывает, на эту занимательную историю вывел случай. Просматривая один из томов Книги Памяти Республики Коми, наткнулась на фамилию Мусин-Пушкин. Как явствовало из мартиролога, Николай Иванович Мусин-Пушкин, 1916 года рождения, в 1943 году был призван на фронт. Рядовой, демобилизовался в сентябре 1945 года. Проживал в городе Сосногорске, где и умер в январе 1986 года.

Мой интерес к графской фамилии не стал неожиданностью для известного в республике историка Михаила Рогачева. «О сосногорских Мусин-Пушкиных несколько лет назад писала реферат школьница Катя Чугунова. Свое исследование она представляла и на всероссийский конкурс «Человек в истории. Россия – ХХ век». Помнится, она даже отмечена дипломом. А работу Кати можно найти в интернете», – рассказал Михаил Борисович.

В интернете исследование школьницы из Сосногорска отыскалось быстро. Нашлась и сама Екатерина, которая за прошедшее время успела окончить Ухтинский университет, стать специалистом по компьютерным технологиям, поступить на работу в центр занятости в Сосногорске. Свое школьное исследование о земляках с громкой фамилией девушка не забыла. Правда, известие о том, что оно выложено в интернете, Екатерину удивило. Оказалось, что не получала она и диплом всероссийского конкурса среди старшеклассников. Как выяснилось позже, награда затерялась в чиновничьей чехарде: ответственная за участие школьников в конкурсе из гороно уволилась, а вместе с ней затерялся и диплом.

Екатерина Чугунова и ее бывший учитель из сосногорской школы № 3 Владимир Николаевич Бубличенко при встрече рассказали, как в свое время вышли на след Мусин-Пушкиных (сосногорцы – не Мусины-Пушкины, а именно Мусин-Пушкины). К слову, школьный учитель Бубличенко за это время тоже успел поменять место работы – стал преподавателем Ухтинского университета, защитил кандидатскую диссертацию по исторической теме. Именно ему когда-то руководитель сосногорских «мемориальцев» Георгий Устиловский и подсказал, что в их городе живут какие-то родственники знаменитых Мусиных-Пушкиных. В совместном с ученицей исследовании в 2001 году акцент сделали на архивных материалах, собранных в отделении «Мемориала» в Сосногорске, а также извлеченных из республиканского архива МВД. А главным героем всех сведенных вместе архивных документов стал Иван Леонидович Мусин-Пушкин – бывший житель Сосногорска, кореец по национальности. Пусть не кровный, но потомок знаменитого русского рода.

В глубь веков

Род Мусиных-Пушкиных, а также имевших с ним общие корни Пушкиных в отечественной и зарубежной историографии описан, как говорится, вдоль и поперек. Разве что кроме корейской ветви на этом могучем, разветвленном древе. Рассказ об этом – чуть впереди. А пока следует хоть пунктиром обозначить корни и крону двух знаменитых династий.

Пушкины и Мусины-Пушкины ведут свое происхождение от прусского выходца Ратши, приехавшего в Россию во время княжения Александра Невского. Основателем фамилии Пушкин считается Григорий Пушка, представитель седьмого колена рода. Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин был потомком пятого сына Григория Пушки – Константина Григорьевича. А один из правнуков Григория Пушки – Михаил Тимофеевич Пушкин, по прозвищу Муса, стал первым Мусиным-Пушкиным.

Одним из самых именитых Мусиных-Пушкиных по праву считался Алексей Иванович Мусин-Пушкин (1744-1817), которому Россия обязана открытием шедевра древнерусской литературы – «Слова о полку Игореве». Рукопись памятника была обнаружена им в Свято-Преображенском монастыре в Ярославле. В Ярославской губернии граф Мусин-Пушкин владел обширными угодьями, большинство из которых в годы советской власти ушли под воду: были затоплены Рыбинским водохранилищем. Алексей Иванович помещичьи заботы совмещал с краеведческими изысканиями, с участием в работе Академии наук. В 1794-1797 годах он занимал пост президента Российской академии наук.

Со временем родство между Пушкиными и Мусиными-Пушкиными как бы стерлось, проступало не столь явственно. Тем не менее две династии продолжали оставаться родичами. К примеру, дед А.С.Пушкина – Лев Александрович – упоминавшемуся выше Алексею Ивановичу Мусину-Пушкину доводился братом в 11-й степени. Хотя, как отмечают исследователи, между семейством поэта и А.И.Мусиным-Пушкиным существовало и более близкое родство: бабушкой Натальи Николаевны Пушкиной (Гончаровой) была Надежда Платоновна Мусина-Пушкина. Выявленных историками родственных пересечений можно привести немало. Упоминания достоин, скажем, такой факт: Александр Сергеевич Пушкин и его супруга Наталья Николаевна имели одного родоначальника – Ратшу и доводились друг другу братом и сестрой в 13-й степени. О пращурах великий русский поэт не раз вспоминал в своих бессмертных строфах. А некоторые из его изречений, как, например, это, стали крылатыми: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно: не уважать оной есть постыдное малодушие».

Со временем оба рода сильно разветвились, обосновались во многих российских губерниях. Елафродит Мусин-Пушкин был декабристом. А Вологодскую губернию, куда территориально входила и часть Коми края, одно время возглавлял Александр Мусин-Пушкин. В «Адрес-календаре Забайкальской губернии» за 1908 года встречается Л.В.Мусин-Пушкин. Возможно, что именно он и причастен к нашей истории.

Избавление усыновлением

С того времени, как Катя Чугунова и учитель Владимир Бубличенко взялись прояснить судьбу сосногорских Мусин-Пушкиных, прошло около десяти лет. Сможет ли сегодня кто-то поведать историю этой семьи? Остались ли вообще Мусин-Пушкины в Сосногорске? К счастью, все вопросы по прибытии в город сразу же разрешились. Мария Ивановна Мусин-Пушкина унаследовала не только именитую фамилию, но, даже разменяв девятый десяток, сохранила ясный ум и прекрасную память. Она же и поведала семейную легенду, раскрыв и многие страницы семейной драмы этой ветви знаменитого рода.

Сегодня, наверное, уже не установить, какое имя первоначально носил Иван Леонидович Мусин-Пушкин. И в автобиографии, написанной лагерному начальству, и в других оставшихся после него документах он фигурирует именно так. Между тем наш Мусин-Пушкин – чистокровный кореец. В автобиографии зафиксировано, что он – уроженец корейской деревни Кильца. В справке, выданной прокуратурой, местом рождения назван город Хам-Кем-до. Как бы то ни было, разразившийся на родине голод заставил корейского мальчика распрощаться с ней. Не без помощи бывалых людей он в начале прошлого века перешел границу с Россией и оказался в городе Могоча Читинской области.

Но голод и на новом месте следовал по пятам. Однажды юный кореец не удержался, проходя мимо лотков с ароматными булочками, украл одну вкусность. За воришкой погнались, его схватили. «Вещественное доказательство» в кутерьме, связанной с его поимкой, он успел проглотить. Доставили в полицейский участок. И не избежать бы ему неминуемой кары, если бы не неожиданное заступничество. Защитить несовершеннолетнего «преступника» взялся сам начальник полицейского участка граф Леонид Мусин-Пушкин. (Возможно, тот самый, чье имя встречается в «Адрес-календаре Забайкальской губернии» за 1908 год.)

Но тут благородные устремления графа – не дать пропасть мальчишке – столкнулись с юридической казуистикой. Защищать мальца – иностранного подданного, к тому же не имеющего при себе документов, Мусин-Пушкин никаких прав не имел. Но и отступиться от дела он не пожелал. И что же? Граф усыновил мальчика, дав ему свою фамилию, а также новые имя и отчество. И суд его оправдал. Так в устах Марии Ивановны Мусин-Пушкиной звучит легенда о «приращении» к знаменитому древу новой, восточной, корейской ветви.

Из Сибири в Сибирь

Иван Леонидович Мусин-Пушкин – отец моей собеседницы. Но она с горечью признается, что даже хорошенько узнать родного отца ей так и не довелось. Вся жизнь – сплошная цепь гонений, переездов, переживаний. Счастливых мгновений – всего чуть-чуть. И все они остались далеко. И во времени, и в пространстве.

Граф Мусин-Пушкин усыновленного отпрыска всячески опекал. Иван закончил гимназию. Больше других его душа лежала к ремеслам, связанным с кухней, с колдовством над кастрюлями. Граф это увлечение поощрил, помог сыну обзавестись своим трактиром, хлебопекарней. Под стать проворному, домовитому мужу попалась и жена, Прасковья Прокопьевна, урожденная Беломестнова, из казачьего рода города Верхоудинска. Один за другим появились пятеро детей. Семейный бизнес, говоря современным языком, процветал. Мусин-Пушкины имели свой дом, хозяйство, конюшню с выездным экипажем. Но спустя несколько лет от достатка и былой размеренной жизни не осталось и следа.

В 1932 году по 58-й статье Ивана Леонидовича арестовали. Отбывать пятилетний срок отправили на Колыму. Над семьей дамокловым мечом нависло приближающееся выселение из дома. Тогда кто-то посоветовал Прасковье Прокопьевне упредить события, сдать свой дом государству, что называется, «по доброй воле». Этот жест обязывал «благодарное» государство предоставить семье жилье. И вправду двухкомнатную квартиру взамен дома им дали. Вот только пожить там удалось недолго. Семью «врага народа» вскоре выселили за 100-й километр от станции Могоча. С этого же времени счет городов и весей, в которые их забрасывала немилостивая судьба, пошел на многие десятки.

Мария Ивановна Мусин-Пушкина – единственная дожившая до наших дней дочь Ивана Леонидовича и Прасковьи Прокопьевны. Она же и единственная свидетельница трагедии этой семьи – одной из миллионов. Ее удивительная память сберегла множество географических названий, нанизанных на живую нить боли, лишений, страданий…

Крутой маршрут

Сначала семья с графской фамилией попала на золотые прииски. На Березовском прииске жили в бараке. Одна семьи от другой отгораживалась одеялами, тряпками. Несмотря на статус высланной, а значит неблагонадежной, Прасковье поручали доставлять на лошади до Могочи мешки с золотом. Затем переселили на прииск Благодатный. В 1937 году здесь семейство Мусин-Пушкиных застало постановление о депортации корейцев с Дальнего Востока в Среднюю Азию.

От сгинувшего отца никаких сведений все это время не было. Пожалел Прасковью Прокопьевну такой же, как она, горемыка, раскулаченный сибиряк Павел Мелентьевич Черепанов. «Добрейшей души человек» – таким вспоминает отчима Мария Ивановна. К 1937 году остался он без жены, сына и невестки, с восемью внуками на руках. После соединения двух семей едоков стало 15 душ. Павел Мелентьевич мог избежать ссылки в Среднюю Азию. Но не захотел бросать на произвол судьбы новую семью. Прихватив с собой трех младших внуков, погрузился с Мусин-Пушкиными в «телячий» вагон.

Конечной точкой следования для сибиряков стала Джелалабадская область Узбекистана. В селении Султан-Абай они как могли обживали глинобитную мазанку. По соседству с ней простиралось кладбище. Людей умирало много. «Как мы выжили в такой лютый голод? Только благодаря местным жителям, – рассказывает Мария Ивановна. – Дорога к мечети проходила мимо нашего жилища. Степенные старики в широких халатах, направляясь на молитву, первым делом заворачивали к нам во двор. Доставали из складок длиннополых одеяний то лозу винограда, то лепешку. Это милостынька нас и спасала. По ночам мы часто не могли сомкнуть глаз. На кладбище наведывались шакалы. Мерзкие твари. Они оглашали округу страшным воем, страхоту нагоняли. Еще разрывали могилы, кромсали покойников, растаскивали останки».

Среднеазиатская эпопея приводила Мусин-Пушкиных на строительство Компыроватского водохранилища, в колхозы Ферганской долины, на рисоопытную станцию под Ташкентом. На последней станции семью чудом разыскал освободившийся после пятилетнего срока глава семьи, которого уже все посчитали погибшим. Но не успел Иван Мусин-Пушкин оглядеться на новом месте, повидать уже разъехавшихся в поисках куска хлеба детей, как за ним снова пришли. По справедливому замечанию младшей дочери Ивана Леонидовича, «ну никак не мог оставаться в то время на свободе человек с корейской внешностью и с дворянской фамилией». Эти два очевидных несоответствия советской действительности теперь потянули на десять лет лагерей. И отец семейства снова сгинул.

На станции Ижма

К началу Великой Отечественной войны большая семья ссыльных переселенцев поредела. Не стало Павла Мелентьевича, от трудов и горя ушла из жизни Прасковья Прокопьевна. Ушел на фронт Николай Мусин-Пушкин. У Михаила была бронь, он мог «разминуться» с войной. «Брата терзали сомнения, – говорит Мария Ивановна. – Кто-то намекнул, а может, и сам догадался, что отсрочку от фронта дают из-за его фамилии. Чего тогда только не напридумывали! Даже то, что дворянские сынки и родину могут предать. Эту «несправедливость» Михаил разрешил по-своему. Взял да и поменял фамилию, стал Беломестновым, как и мамины предки. После этого отправили на фронт».

На рисоопытной станции

12-летняя Маша осталась одна. В детские дома подростков ее возраста уже не отправляли, им требовалось прокормить себя самим. Подмогой для девочки-сиротки стали фронтовые аттестаты двух братьев: «За каждого получала по 100 рублей». Учеба в школе отнимала в военные годы времени немного. Куда больше и времени, и сил требовалось на уход за прихотливым рисом: «Рис, как капусту, выращивают рассадой, потом ростки отделяют и высаживают на грядках. Только рисовые грядки в воде. Целыми днями ходишь мокрая, сажаешь и пестуешь зеленые росточки».

Неприкаянность, отсутствие помощи и средств еще долго оставались спутниками жизни детей Ивана Мусин-Пушкина. Младшей Марии хоть и пришлось труднее всех, но она смогла закончить финансовый техникум. Вышла замуж, ребенок родился. Думала, что со Средней Азией уже породнилась. Но тут телеграмма: «Маруся, я тяжело болен, приезжай. Отец». Обратный адрес ни о чем не говорил: «Станция Ижма». Но и Мария, и ее сестра Евгения, и два брата – все тронулись в неблизкий путь.

Ивана Леонидовича Мусин-Пушкина вторично освободили из лагеря в 1948 году. Подорванное здоровье уже не позволило ему уехать подальше от опутавших округу зон. На станции Ижма, в будущем Сосногорске, он построил домик, где и стал жить. Без дела сидеть не умел. К тому же и дело нашло вчерашнего заключенного быстро. На станции Ижма открыли одноименный с населенным пунктом ресторан. Какая была кухня в таежной ресторации, история, как говорится, умалчивает. Но на заведующего кулинарным цехом этой точке общепита, конечно же, повезло изрядно. Выпеченные отцом деликатесы еще успела попробовать и Мария Ивановна. Ее семье, родным, тем более отцу в то время было, как говорится, не до жиру. Но Ивану Мусин-Пушкину очень хотелось хоть чем-то побаловать детей, еще пуще – внуков. Искусный кулинар умудрялся в дрожжевое тесто замешивать картофель, выращенный на своем огороде. А из полученного припека выпекал гостинчики для близких, угощал печивом и сослуживцев. «К сожалению, я так и не успела по-настоящему узнать своего отца, – который раз сетует Мария Ивановна. – Если судить по некоторым фактам, был он человеком неплохим, добрым. В Сосногорске встречала несколько человек, которые, узнав, что я дочь Ивана Леонидовича, признавались: «Он спас нас от голода».

Иван Мусин-Пушкин ушел из жизни в 1954 году. А еще 35 лет спустя корейца из Сосногорска полностью реабилитировали.

Опасность над головой

Род Мусин-Пушкиных в северном городе пустил мощную поросль. Из братьев и сестер Марии Ивановны сегодня, к сожалению, в живых уже никого нет, но в городе остались их дети, уже выросли и внуки. Мария Ивановна с супругом Андреем Ивановичем Шелемановым трудились на заводе, вырастили троих детей, шестерых внуков, теперь подрастают четверо правнуков. Правда, все они носят другие фамилии. Беломестновым по примеру дяди Михаила стал и племянник Марии Ивановны – Виктор. Он, как и многие сосногорские родичи, тоже трудился на газоперерабатывающем заводе. По специальности токарь, прослыл среди коллег полиглотом, мог свободно расшифровать инструкции к станкам и механизмам на любом иностранном языке. Вьющиеся курчавые волосы делали Виктора Викторовича похожим на Александра Сергеевича Пушкина. К тому же и фамилии их были схожи. Сменив фамилию на другую, тоже родовую, но по бабушкиной линии, Виктор Викторович пресек и все попытки окружавших людей к поиску неминуемых аналогий, параллелей.

А вот потомки еще троих детей Ивана Мусин-Пушкина являются носителями отцовской фамилии. В Сосногорске и в соседней Ухте уже наберется несколько десятков представителей этой династии.

От знакомства и встречи с Марией Ивановной Мусин-Пушкиной, а также с ее дочерью Надеждой Андреевной Бимбаг осталось чувство скорбной и трепетной памяти к минувшему, бескрайней человечности и в противовес всему нерастраченной душевной теплоты. Хотя их жизнь и сегодня, по меткому замечанию Марии Ивановны, в определенной мере является продолжением лишений и невзгод. Казалось бы, корреспондентские пути-дороги давали возможность увидеть всякие прорехи, раздоры, неудобства. Но в Сосногорске, как раз в квартире Мусин-Пушкиных, впервые довелось воочию лицезреть, как жильцы из года в год продолжают оставаться в квартире с рухнувшим потолком. Большей части потолка в так называемой гостиной нет: наверху торчат лишь полностью прогнившие балки и виднеется крыша. Не ровен час в здании 40-х годов постройки провалится и весь потолок. На это Мария Ивановна и ее дочь-инвалид пытаются обратить внимание властей города с 2001 года. Но все тщетно. «Даже в самые страшные годы своей жизни я не встречалась с таким бездушием», – без надрыва, спокойно и как-то даже буднично говорит много повидавшая на своем веку пожилая женщина.

Анна СИВКОВА.

г.Сосногорск

***

Источник: Газета Республика. 28 ноября 2009 года

Telegram