Русские реалии в современной южнокорейской прозе и их связь с образом России в Республике Корея

Осетрова М.Е.

Представления южнокорейцев о России уже изучались специалистами. Одно из первых исследований было проведено в 2010 году в Сеуле среди посетителей выставки «Россия и Корея: новая встреча старых соседей», открывшейся по случаю 20-летия российско-корейских межгосударственных отношений. Оно выявило, что жители РК имеют о России самые общие и зачастую поверхностные представления на уровне распространённых стереотипов: «Россия – страна огромных пространств (Сибирь), мороза, водки». В качестве самого типичного русского культурного наследия назывался Кремль (35%), Эрмитаж (27%), в качестве основных культурных брендов – балет, классическая музыка, русская литература. Авторы опросов констатировали ограниченную информированность южнокорейцев о России с преобладанием настороженной заинтересованности.[1]

В 2016 и 2017 годах совместную работу провели Институт российских исследований университета Хангук и Всероссийский центр исследований общественного мнения (ВЦИОМ), приурочив её к 25-летию дипотношений наших стран. Это был более масштабный и профессионально подготовленный проект, но он продемонстрировал почти такие же результаты. Ассоциации с Россией у корейцев были типичны и в первую очередь связывались с историей и политикой (СССР, коммунизм), а также с географией и климатом (обширные территории, Сибирь, холода). В 2016 году отмечалось, что наиболее часто упоминавшаяся характеристика России – это достижения в области культуры (14%)», поэтому авторы исследования выделяли её как «точку роста».[2] По опросам 2017 г., русская культура ассоциировалась у корейцев больше всего с искусством (35%). На открытый вопрос «с чем в большей степени у вас ассоциируется русская культура?», корейцы отвечали: балет (16%), литература (5%), писатели (5%), музыка (5%).[3]

Ниже будет ещё одно исследование представлений корейцев о России, выполненное через анализ современной южнокорейской художественной прозы. В течение нескольких лет автор читала книги южнокорейских авторов и собирала примеры упоминаний в них России и русских реалий. В дальнейшем примеры были классифицированы по темам и проанализированы. Многие выводы совпали с результатами вышеупомянутых социологических опросов, некоторые – уточнены. В заключении предлагаются идеи, как результаты всех исследований можно использовать в работе по созданию привлекательного образа России в Республике Корея.

1. Русские реалии в современной южнокорейской прозе

На сегодняшний день автором обнаружено восемь современных (написанных в XXI веке) южнокорейских произведений, в которых встречаются упоминания России и/или русских реалий. Они представлены в верхней части таблицы:

№	Автор	Название произведения	Год написания
1	Ын Хигён	«Голубая звезда Юрия Гагарина» рассказ	2007
2	Ким Онсу	«Планировщики» триллер	2010
3	Ким Ёнха	«Мемуары убийцы» триллер	2013
4	Кан Бён Юн	«Я – Виктор Цой» роман	2013
5	Ким-Жандри Кымсук	«Трава» графический роман	2017
6		«Александра – дочь Сибири» графический роман	2020
7	Чан Рючжин	«Работы радости-печали» рассказ	2019
8	Ким Чухе	«Звери малой земли» исторический роман	2021
Более ранние произведения, в которых также есть упоминания России
9	Чхэ Мансик	«В эпоху великого спокойствия» сатирический роман	1932
10	Пак Вансо	«Цветы анемона тех дней, когда убивали в боях» полубиографический рассказ	1977
11	Ким Сондон	«Мандала» роман	1979
12	Ли Хочхоль	«Южане и северяне» роман	1996

Упоминания России и русских реалий в современной южнокорейской прозе можно разделить на две группы:

1	2
выдающиеся культурные достижения	драматическая история 20 века
Ким Онсу Ким Ёнха Чан Рючжин Кан Бён Юн	Ким-Жандри Кымсук Ким Чухе Ын Хигён
Ким Сондон	Пак Вансо Ли Хочхоль Чхэ Мансик

1.1. Россия как страна культурных достижений (литература, музыка)

В современной южнокорейской прозе можно найти много примеров того, как Россия ассоциируется с достижениями культуры. Как известно, Россия с начала 20 века воспринималась в Корее как страна большой литературной традиции. Произведения Толстого, Тургенева, Чехова и других русских писателей-реалистов были популярны и много переводились в Корее в начале XX века.[4] Отражения этих явлений встречаются в современной корейской прозе. Например, в триллере Ким Онсу «Планировщики» читаем:

 «Пока она готовилась к экзаменам, он лежал и читал роман «Бесы» писателя Достоевского. Это была очень толстая и очень скучная книга.

 – Интересная книга? – спросила девушка.

 – У героев невероятные имена. Мать главного героя зовут Варвара Петровна, домашнего учителя – Степан Трофимович, ну и так далее. Некоторые имена в строке не умещаются, приходится переносить на другую. А книги, где у людей сплошь такие длинные имена, не могут быть интересными».[5]

Ещё одно непрямое упоминание Достоевского находим у Ким Ёнха в триллере «Мемуары убийцы»: «Когда листаю блокнот или слушаю записи на диктофоне, то и дело обнаруживаю, что в них зафиксированы события, которых я не помню. В этом нет ничего странного, поскольку я теряю память. Но странно само ощущение: я узнаю о том, что сам же и говорил, о чём думал, что делал. То же самое чувствую, перечитывая русский роман, который впервые прочёл ещё в юности. Знакомая история, знакомые герои, и всё же звучит по-новому. Всё время удивляюсь: «Здесь была и такая сцена?»»[6]

 Данная черта характерна и для более ранних произведений. Так, в романе о духовных исканиях буддийских монахов «Мандала» Ким Сондона, написанном в 1979 году, в заключительной сцене упоминается стихотворение Пушкина «Если жизнь тебя обманет», хотя имя русского автора не называется[7]. Но хорошо известно, что именно эти строки Пушкина (в переводе Пэк Сока) самое узнаваемые среди корейцев. В 1970х годах существовала мода вешать в мужских парикмахерских плакаты с высказываниями великих людей, и именно это стихотворение Пушкина стало одним из самых популярных в те годы. То, что герой встречается с умиротворяющей поэзией русского автора в конце своих мучительных духовных поисков, наполняет финал романа дополнительным смыслом.

В рассказе «Работы радости-печали» (пока не переведён на русский язык) молодой писательницы Чан Рючжин один из внесценических персонажей – талантливая пианистка по имени Любовь Смирнова[8]. Герой рассказа увлекается классической музыкой и часто ходит на концерты знаменитых исполнителей. Поэтому он отслеживает гастроли Смирновой, стараясь во что бы то ни стало достать билет на её выступление.

На встрече с писательницей кто-то спросил Чан Рючжин, почему она дала персонажу русское имя и имела ли в виду какого-то конкретного музыканта. Автор ответила, что никого конкретно в виду не имела, а имя пианистке дала в память о русской подруге, с которой познакомилась когда-то на учёбе. Можно предположить, что выдающееся исполнение ассоциируется у автора с русскими музыкантами.

Описывая упоминания России в корейской прозе в связи с выдающейся культурой, нельзя не сказать и о книге писателя Кан Бён Юна «Я – Виктор Цой»[9] (2013), чей сюжет напрямую связан с фигурой знаменитого советского рок-музыканта корейского происхождения Виктора Цоя. Роман построен на идее о том, что стихи, песни и жизненная философия Цоя изменили к лучшему судьбу героя произведения, помогли обрести друзей, силу и веру в себя.

Фигура Виктора Цоя в Корее известна. Самые громкие хиты были перепеты на корейском языке популярными певцами. И существует даже ассоциация поклонников его творчества. Кроме того, автор романа сам учился в России, владеет русским языком, поэтому имеет личный опыт взаимодействия с русской культурой.

1.2. Россия в связи с драматической историей 20 века

Вторая тема упоминаний о России связана с драматической историей 20 века. Так, в произведениях, посвящённых освобождению Корейского полуострова от японского колониализма (1945) или Корейской войне (1950-1953), можно найти эпизоды, затрагивающие образ советских солдат. Например, в графическом романе «Трава» (2017) современной писательницы и художницы Ким-Жандри Кымсук, рассказывающем о судьбах женщин для утешения (вианбу), автор цитирует следующие слова своей героини (роман написан на основе серии интервью с одной из вианбу):

«Наши страдания не закончились. Вслед за японцами пришли советские солдаты. И они не уступали японцам в жестокости. Хватали девушек, брали их силой, расстреливали, сжигали… многие из них пропадали. Я насмотрелась на такое».[10]

Похожие упоминания можно встретить и в более ранних произведениях. Например, в рассказе «Цветы анемона тех дней, когда убивали в боях» писательницы Пак Вансо, которую сегодня в Корее считают одним из классиков литературы 20 века, одна из героинь после встречи с американскими солдатами, рассказывает следующее:

«Я вернулась назад живой и даже получила вдоволь съестного от них именно потому, что они – западные люди. Будь на их месте японцы, так они, обнаружив обман, тут же и убили бы меня. Без сомнения, эти жестокие люди сразу же убили бы меня. Если не японцы, а советские оказались бы там, то, не разбирая, молодой ты или старый, набросились бы и надругались. Сразу бы не убили, а мучили бы до самой смерти».[11]

Этот рассказ вложен в уста пожилой деревенской женщины, которая утверждала подобное, основываясь лишь на собственных домыслах. Но далее в рассказе читаем: «Все слушавшие были согласны с мнением старой женщины, и каждую пробирала дрожь от этих мыслей. И старые, и молодые женщины никогда не покидали пределов своей страны и, живя в деревне, ни разу непосредственно не общались ни с европейцами, ни с японцами, ни с советскими людьми». То есть, можно сделать вывод, что подобные представления о советских военнослужащих, вне зависимости от того, достоверны они или лишь результат антисоветской пропаганды, были давно распространены среди корейцев и сегодня ещё можно встретить их отголоски. Похожий взгляд видим и в романе Ли Хочхоля «Южане и северяне» (1996)[12]. Кроме того, в ещё более раннем произведении – сатирическом романе «В эпоху великого спокойствия» Чхэ Мансика, созданном при японцах, также есть антисоветские сентенции, они вложены в уста главного героя, прояпонски настроенного богача Юна.

— Ясно, так это всё русские! Только зачем? Уж не потому ли, что проиграли в Русско-японской войне? Хотят свести счёты…

— Вовсе нет. Просто русские задумали теперь поглотить Китай.[13]

Но есть и противоположные примеры. Дебютный роман 2021 г. корейско-американской писательницы Ким Чухе «Звери малой земли» описывает Корею колониальных времён, когда страна боролась за независимость. В этом романе Россия появляется лишь фоном некоторых сцен, связанных с деятельностью корейских прокоммунистических сил. Так, корейская делегация едет на поезде по Сибири в Москву на встречу с Лениным, проезжает Байкал. Автор вкладывает в уста одного из персонажей следующие слова: «Россия – великая страна. В ней поболее красоты, чем у величавого Китая, и больше величия, чем у красивой Кореи. Если по природе можно судить о характере жителей тел или иных мест, то русские-то уже точно должны нам помочь»[14]. В другой сцене именно русский невольно помогает одному из корейских боевиков движения за независимость, чтобы того не поймали японцы после покушения на японского губернатора (С. 433). В данном произведении Россия показана нейтрально, без отрицательных подтекстов, как одна из сторон, поддерживающих движение за независимость Кореи.

Другая историческая ассоциация связана с корейцами, жившими на территории России и СССР. Например, графический роман «Александра Ким – дочь Сибири» Ким-Жандри Кымсук, созданный ей на основе текста публициста Чон Чхольхуна[15] (пока не переведён на русский). Роман посвящён жизни революционерки, комиссара иностранных дел хабаровской ячейки ВКП(б) Александры Станкевич-Ким. На обложке следующий подзаголовок: первая корейская большевичка-революционерка, мечтавшая о мире всеобщего равенства. Героиня в книге показана объёмно, центральной темой остаётся борьба за независимость исторической родины и жертвы, которые Ким для этого принесла, несмотря на то что сражалась на стороне коммунизма, неприемлемого в капиталистической Республике Корея.

Наконец, последний пример относится уже к более позднему времени – закату эпохи СССР. Как видим, в рассказе «Голубая звезда Юрия Гагарина»[16] писательница Ын Хигён выносит русскую реалию непосредственно в заголовок, хотя содержание произведения напрямую ни с СССР, ни с Россией не связано. Автор описывает в рассказе, как герой – творческий человек, работник издательства – переживает кризис среднего возраста. Герой вспоминает молодость, свою искренность и веру в высокие идеалы, сокрушается, как быт и годы перемалывают юношеские стремления. Описывая споры молодых друзей, автор вкладывает в уста одного из них критические высказывания об освоении космоса в СССР. Так, один из героев не видит в этом научного прорыва и человеческого подвига, а только политическое соперничество СССР с США, «агрессивное лицемерие советского авторитарного режима» (С. 195). В рассказе также упоминается другой советский космонавт – Юрий Романенко, известный тем, что начал работу на орбите ещё при СССР, а вернулся на Землю уже в новую Россию. Автор пишет: «Для космонавтов, вернувшихся после 1991 года, оказавшаяся в хаосе Россия стала ещё более страшным и неведомым миром, чем холодный космос» (С. 196). Тем не менее, образ Гагарина, его «прекрасная беспокойная молодость» (С. 202) и его взгляд с орбиты на «голубую планету», ради чего он поднялся в этот холодный пустой космос, в финале рассказа примиряет героя с потерями, избавляет от экзистенциального отчаяния.

Заключение

Итак, приведённый выше анализ показывает, что чаще всего в современной южнокорейской прозе Россия упоми­­­нается в связи с выдающейся культурой (классическая литература, музыка), а также в связи с драматическими событиями корейской истории 20 века, чаще в нелицеприятном свете. Опираясь на проведённый анализ и сравнивая его результаты с более ранними социологическими исследованиями образа России в Корее, мы можем предположить, что в дальнейшем при работе по продвижению образа России среди корейцев следует делать акцент именно на культурные смыслы, так как именно они рождают положительные ассоциации среди жителей Республики Корея, вызывают уважение и авторитет. А советский период российской истории пока не самый выигрышный для этих целей.

  В заключении добавим, что данная статья – лишь первая попытка автора изучить эту тему, разработка будет продолжена. Уже на этапе написания текста были обнаружены и другие южнокорейские прозаические произведения, упоминающие русские реалии, но ограничения в объёме статьи не позволили включить их анализ. Кроме того, существует и южнокорейская поэзия, где упоминается Россия. Например, сборник Сон Джончхана «Транссибирские ночи»[17], стихи Мун Чонхи и Ли Кынбэ, которые тоже пока остались за рамками изучения.

_______

[1] Самсонов Д.А. Взгляд друг на друга: результаты соцопросов на выставках к 20-летию дипотношений между Россией и Республикой Корея // Корея: десятилетие новых возможностей. Доклады, представленные на XV научной конференции корееведов России и стран СНГ. М.: ИДВ РАН, 2011. С. 64-65.

[2] Фёдоров В.В., Львов С.В., Кулешова А.В., Баскакова Ю.М., Гаврилова А.В., Ким Хен Тхэк, Чой Ву Ик, Ким Мин Су, О Сынг Хо. Россия и Корея: образы стран по данным сравнительного исследования. Сеул: Ихван, 2016. С. 21.

[3] Фёдоров В.В., Львов С.В., Кулешова А.В., Баскакова Ю.М., Тереньтева Н.Н., Канг Дуксу, Чой Ву Ик, О Сынг Хо. Россия и Корея: образы стран по данным сравнительного исследования. Сеул: Ихван, 2017. С. 31.

[4] Ким Хён Тхэк, Ли Чжи Ён, Ра Сын До. От Сабатина до Пушкина: 150 лет русской культуры в Корее / пер. с кор. яз. Е. Выскребенцева, Ким Минсу. Сеул: издательство Университета иностранных языков Хангук. 2015. С. 197-198.

[5] Ким Онсу. Планировщики / пер. с кор. яз. Ли Сан Юн, Ким Хван. М.: Фантом Пресс, 2010. C. 172.

[6] Ким Ёнха. Мемуары убийцы / пер. с кор. яз. Л. Михэеску. М.: АСТ, 2020. С. 102.

[7] Ким Сондон. Мандала / пер. с кор. яз. Л. Азариной. М: АСТ, 2023. С. 284.

[8] 장류진. 일의 기쁨과 슬픔. 파주: 창비, 2019. C. 44, 46.

[9] Кан Бён Юн. Я – Виктор Цой / пер. с кор. яз. Н. Беловой. СПб.: Гиперион. 2018.

[10] Ким-Жандри Кымсук. Трава. История «женщин для утешения» , пер. с кор. яз. Е. Похолковой, Ро Чжи Юн, А. Крапивиной. СПб.: Бумкнига, 2021. С. 366.

[11] Пак Вансо. Цветы анемона тех дней, когда убивали в боях / пер. с кор. яз. Ли Сан Юн // Нева №3, 2010. С. 36.

[12] Ли Хочхоль. Южане и северяне / пер. с кор. яз. В. Кима и Ким Хесок. СПб.: Гиперион, 2014.

[13] Чхэ Мансик. В эпоху великого спокойствия / пер. с кор. яз. А. Дудиновой, Е. Розенфельд. М.: Текст, 2020.  С. 113.

[14] Ким Чухе. Звери малой земли / пер. с англ. яз. К. Батыгина. М.: Эксмо, 2024. С. 251.

[15] 김금숙. 시베리아의 딸, 김알렉산드라. 파주: 서해문집, 2020.

[16] Ын Хигён. Прекрасное меня презирает / пер. с кор. яз. И. Пак. М.: Художественная литература, 2018. С. 176-202.

[17] Сон Джончхан. Транссибирские ночи / пер. с кор. яз. И. Ермаковой, А. Золоторевой, М.Амелина. М.: Центр книги Рудомино, 2016.

***

Текст цитируется по коллективной монографии Современные проблемы Корейского полуострова: 2024 / Рос. акад. наук; Институт Китая и современной Азии РАН. — М.: ИКСА РАН, 2024. , стр. 137-146.

Мы в Telegram

Telegram