Толстокулаков И. А.
Открытка, посвященная учреждению генерал-резидентства
17 ноября 1905 г. в Корее был установлен режим японского протектората, что означало потерю самостоятельности во внешнеполитической деятельности, национальной обороне и некоторых иных атрибутов суверенного государства, при этом сохранялись имперский статус, введённый в 1897 г., и некоторые внутренние административно-хозяйственные структуры, а также формальная власть правящей династии. С этого момента внешняя политика и оборона страны стали прерогативой японского генерального резидента, первым этот пост получил Ито Хиробуми, известный дипломат и политик, обеспечивший заключение Договора о протекторате. Силовое давление накануне и во время подписания документа, оказанное на высшее корейское руководство, достаточно полно описано в зарубежной и отечественной литературе (см., например: [1; 5; 6]). В меньшей степени освещено влияние нового режима на дальнейшую общественно-политическую модернизацию Кореи.
В условиях японского протектората часть национальной корейской интеллигенции, не принявшая соглашательскую позицию «Ильчинхве» / «Общества совместного прогресса»[1] и испытавшая на себе воздействие широкого спектра зарубежных политических установок — от паназиатизма до социализма и анархизма, практически освободилась от конфуцианской догматики. В отличие от предшественников она обладала расширенным социально-политическим кругозором, опытом удач и поражений кэхва ундонъ и других политических течений. Просветительская мысль Кореи пыталась найти выход из затруднительного положения, в которое попала страна после установления протектората. В условиях жёсткого контроля со стороны японских властей чрезвычайно трудно было отстаивать идею о вооружённом сопротивлении, кроме того, сказывались традиционные ориентиры на поддержание социальной гармонии и общественного спокойствия, поэтому идеологи просветительского движения кэмонъ ундонъ сделали выбор в пользу ненасильственных методов.
Основная цель просветителей не изменилась: они призывали к распространению знаний и повышению культурного уровня народа, в этом им виделись возможности построить в Корее цивилизованное общество и современное государство, способное противостоять колониальному давлению. Участники кэмонъ ундонъ доказывали неизбежность гибели традиционного строя и японского колониализма в результате закономерного развития дальневосточного общества; в их понимании, корейской нации следовало готовиться к тому, чтобы вновь взять ответственность за свою судьбу в собственные руки. Очевидно, что в таком подходе к проблеме общественного развития проявлялись определённые морально-этические установки конфуцианства, поэтому идейную систему кэмонъ ундонъ, разработанную выдающимся корейским просветителем Пак Ынсиком (1859 — 1926 гг.) можно считать эклектической: в его представлениях мирно уживались элементы буржуазного просветительства и традиционной конфуцианской мысли.
Осознав свершившуюся в ноябре 1905 г. трагедию, корейское общество искало пути восстановления национальной государственности, и в связи с этим впервые в повестку дня со всей очевидностью был поставлен вопрос о будущем политическом устройстве независимой Кореи. Если раньше идеалом признавалась конституционная монархия по японской модели, то теперь образец для подражания виделся в политической системе США или европейских республик.
Оригинальную систему, призванную облегчить путь Кореи к восстановлению независимости на буржуазно-демократической конституционной основе и с представительной властью, предложил Пак Ынсик, синтезировавший достаточно традиционные представления китайских философов Ван Янмина и Кан Ювэя, социалистические воззрения Сунь Ятсена и Сэн Катаяма, а также европейский республиканский либерализм. Конфуцианская традиция в его взглядах воплотилась признанием бесспорного приоритета науки и образования, но целью образовательной деятельности стала не абстрактная конфуцианская мудрость и добродетель, а современное знание, способное сделать личность сильным человеком с яркой гражданской позицией, а государство — независимым и открытым для дальнейшего совершенствования и всесторонних международных отношений. Политическая система обновлённого корейского государства должна базироваться на принципе народовластия, но избранник народа, по Пак Ынсику, практически становится диктатором, поэтому важно, чтобы он обладал богатыми знаниями и высокими моральными качествами. Знания ему и соотечественникам даст модернизированная система просвещения, мораль должна воспитываться новой религией, в которой, с точки зрения мыслителя, остро нуждалось корейское общество.
Очевидные националистические убеждения и наивная вера в общество всеобщего равенства в рамках концепции Датун, привели Пак Ынсика в ряды одного из новых религиозных течений Кореи Тэджонгё / Учение о великом предке, оформившегося в период японского протектората и искавшего пути к построению идеального общества на основе обожествления исторического прошлого и мифического первопредка корейцев Тангуна. Пак Ынсик выдвинул идею о «золотом веке» корейской истории в период правления Тангуна
и обосновал концепцию особых взаимоотношений государства и нации. В сочинении «Хангук тхонса» / «Трагическая история Кореи» он характеризовал государство и нацию как особый организм, состоящий из духа (хон) и формы (пэк), в качестве первого выступал народ, а вторым являлось государство. Хон включал такие элементы, как родной язык и культура, отечественная история и национальная религия (таковой должно было стать Тэджонгё), корейская литература и образование; все они способствовали поддержанию и совершенствованию национального духа, обеспечивали поддержание хон корейского народа. Формальная сторона пэк проявлялась в экономике, управленческих институтах, армии, территории и прочих внешних атрибутах государственности. Основная идея Пак Ынсика заключалась в том, что без пэк некоторое время можно обойтись, но без духовной субстанции хон нация погибнет. Трагизм истории Кореи заключался в утрате её формальной сущности пэк , но выживаемость нации и государства зависит от «духа», сохранение хон защищает их от гибели. Установление японского протектората и колониального режима означало для Кореи ликвидацию пэк , однако народу удалось сохранить свой хон, и теперь первостепенная задача нации в условиях японского колониализма заключалась в культивировании и совершенствовании хон. Корейцы должны сохранить и преумножить национальный «дух», обратившись к отечественной истории, культуре, развивая систему национального просвещения, овладевая современными знаниями, развивая моральные качества и культурный уровень народа [7, с. 17-23].
Чтобы иметь силы и возможности построить независимое национальное государство, необходимо овладевать передовым научным знанием и морально совершенствоваться, исходя из этой принципиальной установки, ведущие идеологи кэмонъ ундонъ Син Чхэхо (1879 — 1936 гг.), Чу Сигён (1876 — 1914 гг.), Ан Чханхо (1878 — 1938 гг.) и другие придавали огромное значение модернизации образования. Вслед за Пак Ынсиком они видели главным средством национального подъёма современную систему просвещения, литературу и публицистику. В их статьях, художественной прозе и поэзии отстаивались гражданские права и свободы, патриотические идеи о возрождении национальной культуры и государственности. Син Чхэ- хо можно считать политическим единомышленником Пак Ынсика, но особый упор он делал не только на овладении знанием, но и на физическое воспитание подрастающей личности, призванной восстановить национальный суверенитет; кроме того, в его произведениях всегда подчёркивалась необходимость критического отношения к европейскому опыту и идеологии.
Син Чхэхо разработал собственную концепцию борьбы против колониального закабаления Кореи, совместив его с общим движением дальневосточных народов против империалистической агрессии. Результатом комплексного процесса обучения, по Син Чхэхо, должно было стать новое поколение корейцев, обладавшее не только современными знаниями, но и особым «национальным духом», способное отстоять интересы корейского народа и возвратить ему независимость. Собственно говоря, именно Син Чхэхо впервые использовал дефиницию минджок (кор. — «нация») в своих теоретических разработках о будущем Кореи, таким образом, с его подачи появилось само понятие «корейская нация», что само по себе является важным свидетельством роста национального самосознания корейцев в условиях буржуазной модернизации.
Таким образом, мы можем прийти к заключению о провале японской политики, направленной на ассимиляцию корейцев; инициированные по замыслу новых хозяев страны модернизационные процессы послужили не столько этнокультурному сближению двух народов, сколько их размежеванию, связанному с выходом общественного сознания Кореи на уровень буржуазной нации. Во всяком случае, эта тенденция превалировала в условиях протектората, когда сохранялся ограниченных государственный суверенитет и действовала формальная атрибутика Корейской империи, способствовавшая национальной консолидации.
Основными направлениями деятельности кэмонъ ундонъ в условиях начинавшейся национальной консолидации стало создание просветительских обществ и школ, а также издание газет и журналов патриотической направленности[2], регулярно печатавших материалы и политические манифесты в поддержку общедемократических преобразований и борьбы с костным конфуцианским руководством страны, послушно исполнявшим волю японских попечителей. Наибольшую популярность приобрели просветительские общества «Хон- джон ёнгухве» / «Общество по изучению конституционной системы»[3] и «Тэхан чаганхве» / «Общество самоукрепления Кореи»[4] (с ноября 1907 г. — «Тэхан хёпхве» / «Корейской общество»). Обе организации выступали за предоставление народу буржуазно-демократических свобод, за введение конституционного правления, но расходились в определении будущего режима: «Хонджон ёнгухве» стояло на монархических позициях, а участники «Тэхан чаганхве» проявили себя последовательными республиканцами.
В годы протектората на патриотической основе наметилось некоторое сближение культурно-просветительских кругов и сторонников идеи «самоусиления», выдвинутой феодальными националистами в конце XIX в. По мере нарастания военно-политического давления со стороны Японии в среде просветителей большей популярностью стала пользоваться их идейная концепция чучхе, претерпевшая буржуазно-националистическую трансформацию. Активным пропагандистом чучхе в лагере кэмонъ ундонъ стал Ан Чханхо, категорически отвергавший любую попытку договориться с японцами и создавший в апреле 1907 г. радикальную и конспиративную организацию «Синминхве» / «Новое народное общество», которое выступало с республиканских позиций и наиболее последовательно отстаивало идею суверенного корейского государства на основе идеи «самоуси- ления». В отличие от других культурно-просветительских организаций «Синминхве» признавало вооружённые формы национальноосвободительного движения, поэтому его деятельность была строго законспирирована.
Созданные культурно-просветительскими обществами частные школы конкурировали с традиционной системой конфуцианского обучения и внесли существенный вклад в модернизацию национального образования, начавшуюся с конца 1870-х гг. усилиями пришедших на Корейский полуостров зарубежных миссионеров и преподавателей. Модернизационной политики в области образования придерживались и японские власти, нуждавшиеся в значительном количестве относительно квалифицированной рабочей силы и поэтому признавшие необходимость просвещения и технического обучения корейцев. Самым известным учебным заведением под эгидой кэмонъ ундонъ стала школа «Тэсон»[5], которую просветители называли «школой постепенного прогресса» и использовали для пропаганды радикальных политических взглядов, основанных на идеях чучхе. Главную задачу образовательной деятельности они видели в пробуждении у подрастающего поколения чувства ответственности за судьбу своей родины. Не меньшей популярностью пользовалась школа «Посон»[6]. Представители кэмонъ ундонъ повсеместно открывали вечерние школы для подготовки педагогических кадров новой формации, учебные заведения для рабочей молодёжи, женские курсы и начальные школы в деревнях для детей из бедных семей; их работа была связана с внедрением европейской методики обучения и подготовкой принципиально новых для Кореи учебников и пособий.
В июле 1907 г. власти протектората перешли к наступлению на культурно-просветительское движение, новый Закон о поддержании общественного спокойствия позволил полиции запрещать просветительские общества, закрывать патриотические печатные издания, контролировать деятельность учебных заведений. Однако национальная интеллигенция новой формации и руководство кэмонъ ундонъ находили возможности для продолжения культурно-просветительской и патриотической деятельности даже в сложных условиях, связанных с нараставшим давлением японских колонизаторов.
На рубеже XIX — XX вв. в Корее появились учёные и общественные деятели конфуцианского толка, буддисты или даосы, посвятившие свою жизнь созданию собственного оригинального учения, объединившего систему религиозных и политических представлений, — так называемых «новых религий». Слово «новые» в данном случае не указывает на зарубежное происхождение или кардинальные новации в религиозном мировоззрении корейцев. Эти вероучения явились продолжением национальных традиций корейского народа, впитав при этом некоторые наиболее заинтересовавшие корейцев элементы чужих религий. Практически все «новые религии» представляют собой смесь традиционных для Кореи религиозных систем (буддизма, конфуцианства, даосизма, шаманизма) с отдельными положениями христианства.
Новые религиозные течения сыграли в корейской истории существенную роль, поскольку в отличие от официальных доктрин они сохраняли особую близость к простым людям, включали множество популярных в народе идей. Это объясняется тем, что основатели и лидеры «новых религий» были выходцами либо из крестьянской среды, либо из семей разорившихся провинциальных феодалов, что делало их близкими надеждам и чаяниям большинства соотечественников. В то же время основоположники таких учений имели хорошее образование, были знакомы с философским и теологическим содержанием других религий, в том числе христианских, что привело к синтезу традиционных религиозных представлений и новых идей. Такой синкретизм новых вероучений объясняется очевидной для стран Дальнего Востока тенденцией к восприятию всех религий в качестве единой.
Перечень «новых» корейских вероучений достаточно широк, но в годы японского протектората наибольшим влиянием пользовалось религиозно-политическое общество Чхондогё, основывавшееся на учении о чхондо / «Небесном Пути». Оно возникло во второй половине XIX в. и было известно как доктрина Тонхак (подробнее см. [3, с. 226-236]). Эгалитарно-утопические идеи Тонхак способствовали его превращению в знамя национально-освободительной и антифеодальной борьбы корейского крестьянства в 1893 — 1895 г. После подавления восстания представители двух направлений Тонхак (умеренного и радикального) подверглись преследованию со стороны властей, в результате силы Тонхакской организации были подорваны, и она ушла в подполье, фактически прекратив своё существование. Тем не менее, учение «Небесного Пути» вновь заявило о себе в конце 1905 г. в лице религиозного общества Чхондогё, переименована была не только организация, но и сама религиозно-политическая система.
Организация Тонхак изменила своё название 1 декабря 1905 г. при третьем верховном лидере, которым стал Сон Бёнхи. Переименование Тонхак в Чхондогё можно объяснить опасениями руководства навлечь на себя гнев властей, поскольку за Тонхак закрепилась репутация опасной антигосударственной секты. Выжить с прежним названием было чрезвычайно сложно; кроме того, переименование явилось своего рода актом отречения новых руководителей от активной политической борьбы.
Сон Бёнхи попытался «очистить» Тонхакское учение от заявленных политических целей, сохранив в Чхондогё лишь религиозную основу Тонхак — чхондо, что было отражено в новом названии организации, подчёркивавшем её чисто религиозный характер. В осторожной позиции Сон Бёнхи максимально проявились настроения умеренного крыла Тонхак, отказавшегося поддержать радикалов и возглавить крестьянскую войну 1893 — 1895 гг. Новый лидер придерживался ненасильственной ориентации Чхве Сихёна и вступил в полемику с радикальными Тонхаками. В 1898 г., после казни Чхве Сихёна, Сон Бёнхи взял на себя обязанности руководителя Тонхак и принял высший религиозный титул организации — сонса / «святой отец». Однако в 1901 г. после новых арестов и репрессий по отношению к рядовым Тонхакам Сон Бёнхи и его ближайшее окружение бежали в Японию.
Пребывание в островной империи сказалось на политических симпатиях будущего организатора Чхондогё. Япония стала восприниматься им как эталон, к которому Корея должна стремиться, пока не достигнет современного уровня развития. В этом контексте Сон Бёнхи не был одинок, многие прогрессивные мыслители Кореи избрали Японию в качестве образца для подражания; и выбор этот не был случайным. В недавнем прошлом она переживала такой же упадок феодальной системы и была объектом колониального давления европейцев, до середины XIX в. социально-экономическая и политическая ситуация в двух странах была схожей; Корея к началу XX в. стояла перед теми же проблемами, какие пришлось решать соседнему государству в ходе буржуазной реставрации Мэйдзи. По сравнению с другими зарубежными государствами, устремившимися на Корейский полуостров, Япония была достаточно понятной, оба народа «говорили» на одном культурном языке конфуцианско-буддийской традиции. Но Япония находилась на более высоком уровне политического и экономического развития, и естественным образом стала для Кореи своего рода ориентиром на пути к благополучию и процветанию.
Сон Бёнхи сошёлся с влиятельными лицами в японском правительстве и деловых кругах, его привлекли идеи паназиатизма, в том числе положение о «цивилизационной» роли Японии и общности исторических судеб двух народов. В начале русско-японской войны он созвал в Токио руководителей местных Тонхакских ячеек, чтобы обсудить текущую ситуацию. Совещание лидеров Тонхак подтвердило новую прояпонскую ориентацию и признало необходимость содействовать Японии в её противостоянии с Россией. Летом 1904 г. Ли Ёнгу, бежавший в Японию вместе с Сон Бёнхи, организовал в Тонхакской среде политическое объединение Чинбонхве / Прогрессивное общество, нацеленное на всестороннюю помощь Японии. К этому времени с августа 1904 г. в Корее уже действовала подобная прояпонская организация Ильчинхве (первоначально Юсинхве / Общество реставрации), основанная не без участия бывших Тонхаков. Общество Ильчинхве пропагандировало необходимость тесного союза с Японией и призывало оказать ей в войне с Россией всестороннюю помощь, а вскоре перешло к открытому сотрудничеству с японцами. Компрадорская деятельность поздних Тонхакских обществ на территории Кореи является историческим фактом, который не отрицают даже современные адепты Чхондогё.
Токийское общество Тонхаков Чинбонхве вступило в состав Ильчинхве. По мере активизации прояпонской деятельности последнего очевидными стали его антинациональные позиции; дело дошло до того, что Ильчинхве открыто поддержало идею о покровительстве Японии над Кореей и содействовало заключению в ноябре 1905 г. японо-корейского Договора о протекторате. Узнав об этих событиях, Сон Бёнхи разочаровался в идеях паназиатизма и бывших соратниках по Тонхак, он прервал отношения со всеми соотечественниками, поддержавшими протекторат, в том числе с Ли Ёнгу, и окончательно ушёл в религию.
В декабре 1905 г. на общественно-политическую арену Кореи вышло новое религиозное объединение Чхондогё. В начале следующего года Сон Бёнхи вернулся на родину, 16 февраля 1906 г. был принят устав общества, предписывавший адептам исполнение ритуальных действий, призванных подтвердить свою искренность, почтение и веру. В Сеуле было создано Центральное управление Чхондогё, в разных районах страны к концу года действовали 72 прихода. Сон Бёнхи официально объявил об изгнании из общества всей «японских приспешников», некогда состоявших в руководстве Тонхак, и провозгласил принцип «вне политики». Впоследствии группа изгнанников во главе с Ли Ёнгу основала своё религиозное объединение Сич- хонгё. Традиция раскола Тонхаков была продолжена… В августе 1907 г. Сон Бёнхи передал пост верховного руководителя Чхондогё Ким Ёнгуку (1857 — 1944 гг.) и назначил его помощником Пак Инхо (1855 — 1940 гг.), но со временем Ким Ёнгук вступил в Синчхонгё, и Пак Инхо окончательно занял место лидера Чхондогё. Сон Бёнхи сосредоточился на религиозной практике, проповедуя учение «Небесного Пути» в городах и весях Кореи и проводя памятные обряды в честь мучеников Тонхак.
Продолжая Тонхакскую традицию, Чхондогё издавало религиозные газеты и журналы, но на пути пропаганды веры оно пошло дальше и создало систему религиозного образования, открыв несколько школ Чхондо. С 1906 г. начат выпуск газеты «Мансебо» / «Славные новости», отличавшейся сугубо националистическим характером и критикой прояпонских организаций. В 1907 г. в Сеуле были открыты курсы для ознакомления молодёжи с доктриной Чхондогё. С этого момента в идеологии движения активнее стала звучать пропаганда национального сплочения и необходимости просвещать народные массы.
Учебные заведения Чхондогё открывались по всей Корее, в 1909 г. общество создало одну из первых национальных женских школ; работали курсы учителей для преподавания основ учения. Благодаря активной деятельности общество к 1910 г. объединяло в своих рядах около миллиона адептов.
Фундаментальное значение в мировоззрении Чхондогё имела доктрина иннэчхон, представленная адептам веры как «новая истина», способная излечить человечество от болезней и спасти мир. Доктрина иннэчхон, гласившая: «Человек подобен Богу», была сформулирована Чхве Сихёном, но сам термин «иннэчхон» впервые введён и официально одобрен Сон Бёнхи в 1905 г.
Доктрина иннэчхон основана на принципе сичхонджу («Бог в Человеке»), выдвинутом Чхве Джеу, и является его производной. Она признаёт изначальную божественную природу человека, поскольку первопричиной его появления на свет является божественное начало. Родившийся человек невинен, поэтому божественный дух разлит по всему его телу, каждый звук, каждое движение человека в этот момент — это проявление божественного начала. По мере взросления человек становится частью общества, воспитание и образование внедряет в его сознание принципы и ценности социума: заботу о материальном благополучии и телесном комфорте, индивидуалистические установки и знания, с помощью которых можно извлечь выгоду. Всё это порождает жадность и зависть, ненависть и злобу. Обыденные ценности и эмоции заслоняют собой божественное начало, ослабляют и уменьшают его настолько, что изначальная божественная суть человека уходит глубоко в сердце и не может пробиться сквозь толщу материальных забот. Человек забывает о существовании своего божественного начала, поэтому он болеет, становясь немощным. То же самое происходит и с обществом. Иннэчхон призвана напомнить человеку о его происхождении, указать на путь исцеления — возврат к своей божественной природе. Она разрушает «нарост» из материальных идеалов, позволяет божественному духу вновь распространиться по всему телу человека. Сон Бёнхи кратко резюмировал доктрину иннэчхон в программе из 10 пунктов, определяющих содержание «новой истины».
Помимо указанной программы в доктрину иннэчхон включены концепции тосон тоннип и погук анмин. Тосон тоннип подразумевает самосовершенствование и превращение в «совершенную личность». Для этого необходимо возродить в себе духовное начало посредством признания догмы иннэчхон и через религиозную практику Чхондогё. Человек начинает трансформацию собственного сознания : избавляется от ложных убеждений и предрассудков, прежнего знания и опыта, привычки к материальному и телесному комфорту; иными словами, становится на «Небесный Путь», чтобы настроить сознание и организм на поиск Бога внутри себя. После завершения духовной трансформации индивидуальное понимание мира исчезает и сменяется осознанием всей сущности бытия. Следующим шагом на «Небесном Пути» является окончательное согласование всех действий и поступков с принципами иннэчхон.
Погук анмин («помогать своей стране и благополучию своего народа») — это призыв к укреплению и сплочению корейской нации. Данная концепция носит дуалистический характер, она содержит двоякий смысл: политический и религиозный. Её политический компонент означает помогать стране ради собственной безопасности и благополучия, а религиозный — помогать стране и нации ради достижения единства всего человечества в будущем. На мировом уровне каждая страна и нация должны стремиться к воплощению погук анмин ради достижения высшего идеала учения — Чисан чхонгук, или «рая на земле».
Очевидно, что мировоззрению Чхондогё были присущи демократические и гуманистические идеалы, отражавшие интересы корейского народа. Его основу составили призывы к искренности в отношениях между людьми, уважению каждого человека, проповедь народного просвещения, необходимого для формирования идеального общества и государства. В контексте мировой истории, когда столкновение Востока с Западом неизбежно стимулировало развитие буржуазных тенденций, подобные религиозно-политические системы можно сравнить с европейской Реформацией.
Общество Чхондогё пыталось создать систему, максимально соответствовавшую вызовам времени. В основе учения лежат древние представления корейцев о том, что Бог (Ханыль) когда-то принял облик человека и воплотился в первопередка корейской нации Тангуна. Именно здесь можно увидеть местные (а не христианские) истоки эгалитарной идеи равенства Бога и человека, пропагандируемые Чхондогё. Эта «новая религия» делает понятней почти священную любовь корейцев к родине: само Небо любит корейскую землю, поэтому оно послало сюда сына с миссией «создать» столь же прекрасный народ. Нет сомнения в том, что Чхондогё преисполнено национальным духом, но в отличие от «классического» Тонхак оно окончательно не слилось с националистической идеологией. В дальнейшем общественная деятельность Чхондогё вышла далеко за религиозные рамки и стала составной частью национально-освободительного движения Кореи (подробнее см.: [2, с. 121-136]).
Корейское общество в меру своих ограниченных сил пыталось оказать сопротивление японскому диктату, помимо отмеченных выше действий в образовательной, культурной и общественнополитической сферах, на полуострове и за его пределами развивалось вооружённое сопротивление партизанских отрядов Ыйбён / «Армии справедливости», традиция которых проявилась ещё в период японского вторжения в конце XVI в. (подробнее см.: [4]). В стране и среди зарубежной эмиграции на определённом этапе популярность получило движение по сбору средств для выплаты внешней задолженности Кореи; в умеренных национал-реформаторских кругах циркулировала идея о том, что поводом для колониальной аннексии могут стать долги корейского правительства японским банкам и государству. Инициаторы и активисты кампании призывали собрать необходимую сумму, передав в национальную казну личные сбережения и драгоценности. В свою очередь руководство Корейской империи и лично Коджон прилагали отчаянные дипломатические усилия в надежде привлечь внимание мирового сообщества и отдельных держав, прежде всего США, Франции и России, к поведению японцев на полуострове.
Попытки апеллировать к американским властям пришлись на период накануне и сразу же после подписания Договора о протекторате, когда в 1905 г. к Вашингтону обратились сначала тайно направленный туда от имени корейского вана Ли Сынман, а затем возвращавшийся домой корейский посол в Париже. Получив из США формальный ответ о том, что те признают февральское и августовское соглашения двух стран (Кореи и Японии) об японское опеке над внешними связями Кореи, добровольно подписанные представителями корейского государства, и поэтому не могут вмешиваться в ситуацию, ван Коджон обратился к европейцам.
В январе 1907 г. англоязычная сеульская газета «Korea Daily News» опубликовала его послание с просьбой о помощи к правителям России, Америки, Франции и Германии. Ещё более драматический эпизод связан с приездом официальной корейской делегации на Международную конференцию в Гааге в 1907 г. По настоянию Японии и при поддержке Англии её признали неправомочной и даже не допустили в зал заседаний. Ограничившись контактами с местной прессой, корейские посланники вернулись на родину. После этого любые обращения к международной общественности были бы бессмысленными. Но японцы сделали надлежащие выводы из событий и вынудили Коджона «добровольно» отречься от престола в пользу его не вполне дееспособного сына Сунджона. Вслед за этим 24 июля 1907 г. состоялось подписание очередного двустороннего договора, значительно расширявшего права японского генерального резидента и окончательно ликвидировавшего остатки корейской национальной армии. В обновлённых условиях протектората власть генерального резидента уже ничем практически не ограничивалась. Император Сунджон в 1907 — 1910 гг. никогда не предпринимал антияпон- ских или просто самостоятельных действий, оставаясь послушным инструментом Японии для прикрытия её колониальной политики на Корейском полуострове.
В первом десятилетии ХХ в. внутриполитические процессы в Корее определялись нараставшим вмешательством Японии, особенно усилившимся после поражения России в войне 1904 — 1905 гг. Сначала на полуострове был установлен режим японского протектората, а затем, в 1910 г., Корея «добровольно» вошла в состав Японской империи. Это означало окончательную потерю национальной независимости и превращение страны в колониальное владение. Постепенное ограничение, а затем и потеря национального суверенитета пробудили у корейского народа чувство глубокой ненависти к иностранным захватчикам, период протектората связан с усилением патриотической борьбы против колонизаторов, сопровождавшейся становлением идеологии национально-освободительного движения. Общественность Кореи осознала необходимость серьёзной социально-экономической и политической трансформации. Основные задачи политической модернизации были сформулированы идеологами кэхва ундонъ, но их реформаторский порыв натолкнулся на ожесточённое сопротивление консервативных сил, поскольку предложенные перемены означали крушение феодального строя и переход страны на стадию буржуазного развития. Поражение кэхва ундонъ и колониальное порабощение страны привели к формированию нового направления общественной мысли — культурно-просветительского движения кэмонъ ундонъ, главной задачей которого стало пробуждение национального самосознания в борьбе за восстановление суверенитета Кореи.
ЛИТЕРАТУРА
- История Кореи (с древнейших времён до наших дней): в 2 т. Т. 1 / Ин-т востоковедения АН СССР. М.: Наука, 1974. 470 с.
- Толстокулаков, И.А. История общественно-политической мысли Кореи / И.А. Толстокулаков. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2007. 368 с.
- Толстокулаков, И.А. Политическая модернизация Южной Кореи. В 2 ч. Ч. 1 / И.А. Толстокулаков. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2007. 366 с.
- Хан, М.Н. Освободительная борьба корейского народа в годы протектората (1905 — 1910) / М.Н. Хан. М.: Изд-во восточ. лит-ры, 1961. 71 с.
- Hahm, Pyong-choon. Korean Jurisprudence, Politics and Culture / Hahm Pyong-choon. Seoul: Yonsei Univ. Press, 1986. 572 р.
- Henderson, G. Korea: The Politics of the Vortex / G. Henderson. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1968. 500 p.
- Пак, Ынсик. Хангук тхонса (Трагическая история Кореи) / Пак Ынсик. Сеул: Кукса Ёнгухве (НИИ отечественной истории), 1959. 316 с.
Транслитерация по ГОСТ 7.79-2000 Система Б
- Istoriya Korei (s drevnejshikh vremyon do nashikh dnej): v 2 t. T. 1 / In-t vostokovedeniya AN SSSR. M.: Nauka, 1974. 470 s.
- Tolstokulakov, I.A. Istoriya obshhestvenno-politicheskoj mysli Korei / I.A. Tolstokulakov. Vladivostok: Izd-vo Dal’nevost. un-ta, 2007. 368 s.
- Tolstokulakov, I.A. Politicheskaya modernizatsiya YUzhnoj Korei. V 2 ch. CH. 1 / I.A. Tolstokulakov. Vladivostok: Izd-vo Dal’nevost. un-ta, 2007. 366 s.
- KHan, M.N. Osvoboditel’naya bor’ba korejskogo naroda v gody protektorata (1905 — 1910) / M.N. KHan. M.: Izd-vo vostoch. lit-ry, 1961. 71 s.
- Hahm, Pyong-choon. Korean Jurisprudence, Politics and Culture / Hahm Pyong-choon. Seoul: Yonsei Univ. Press, 1986. 572 r.
- Henderson, G. Korea: The Politics of the Vortex / G. Henderson. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1968. 500 p.
- Pak, Ynsik. KHanguk tkhonsa (Tragicheskaya istoriya Korei) / Pak Ynsik. Seul: Kuksa YOngukhve (NII otechestvennoj istorii), 1959. 316 s.
[1] Общество «Ильчинхве» создано в 1904 г. под эгидой национал-реформаторов, нацеленных на сотрудничество с Японией, в 1910 г. оно было распущено по прямому указанию генерал-губернатора Кореи. Его компрадорская часть окончательно приняла сторону Японии и осознанно вступила на путь национальной измены, а умеренно патриотическое крыло сблизилось с национал-реформаторами, призывавшими сотрудничать с японскими властями и готовить почву для постепенного восстановления суверенитета корейского государства. В советской и российской корееведческой литературе принят перевод названия «Ильчинхве» как «Общество единого прогресса», исходя из многозначности иероглифов, входивших в состав слова и, особенно, установок данной организации, нам кажется более правильным использование слова «совместного».
[2] Среди ведущих газет и журналов кэмонъ ундонъ следует выделить «Хвансон синмун» / «Столичная газета», «Тэханмэиль синбо» / «Ежедневные сеульские новости», «Тэхан чаганхве вольбо» / «Журнал Общества укрепления Кореи», «Тэхан синмун» / «Корейская газета» и др.
[3] Создано в 1905 г. просветителями-активистами Ли Джуном (1859 — 1907 гг.) и Юн Хёджо- ном (1858 — 1939 гг.).
[4] У истоков «Тэхан чаганхве», вышедшего на общественно-политическую арену в феврале 1906 г., стояли Пак Ынсик и На Суён (1861 — 1926 гг.).
[5] Открыта Ан Чханхо в Пхеньяне в 1907 г.
[6] Создана усилиями Ли Донхви, известного общественно-политического деятеля марксистского толка в 1907 г., сначала в Сеуле, а затем на о-ве Канхвадо.
Источник: https://www.rauk.ru
Комментирование закрыто.