Герман Ким: Интерес к знаниям только призывами пробуждать невозможно

В №12(64)/2022 г. газеты «Корейцы Узбекистана» мы публиковали интервью с известным учёным-историком, корееведом, профессором Германом Николаевичем Кимом.

В публикуемой ниже статье Г.Н.Ким рассказывает о своей работе в зарубежных вузах, студенческой молодёжи и деятельности возглавляемого им Института Азиатских исследований.

Корр.: Каковы Ваши впечатления о работе в зарубежных вузах?

Г.Ким: Первые впечатления о западной системе образования у меня сложились задолго до личного опыта профессорства в Мичиганском университете, так как прежде бывал в вузах Южной Кореи, США, Индии, Канады,  Германии, Великобритании, Швеции, Японии и многих других странах, где общался с ректорами, деканами, заведующими кафедрами и рядовыми профессорами, выступал с публичными лекциями.  Ко мне в Алматы приезжали студенты, магистранты и докторанты из разных зарубежных университетов на семестр или целый год и писали под моим руководством дипломные работы и диссертации.

Корр.: В чём отличия между вузовской системой, сложившейся в Казахстане, и тех стран, где Вам довелось работать?

Г.Ким: Если сравнивать западную и нашу систему университетского образования, то различий, носящих фундаментальный характер, безусловно, гораздо больше, чем сходств — незначительных, не имеющих принципиального значения.

Вузовская система в Америке, западной Европе, а теперь и в Японии или Южной Корее отличаются либерализмом и академической свободой. Это означает, что и студенты, и профессора наделены правами и обязанностями, регламентирующими их партнёрские отношения в процессе обучения. Во всех зарубежных университетах первые две недели каждого семестра у меня был стресс, так как в этот период студенты выбирают курсы лекций и семинаров. Они регистрируются, посещают их, но если им курс и как его ведёт профессор не нравится, то они «дропают» (от англ. to drop — «бросать», отказываются от зарегистрированного курса). Иногда «дропает» вся группа  — тогда у профессора не будет работы. В разных странах и университетах есть установленные нормы минимального количества студентов на лекционных и семинарском курсах. Молодые люди сами формируют программу обучения за исключением обязательных дисциплин, посещают лекции не только своего, но и любого другого факультета, если им за это зачитываются кредиты (баллы).

У нас же студенты начинают и заканчивают учёбу одной группой, а там, после каждой лекции и семинара расходятся по разным аудиториям. Кстати, мой курс лекций в Мичиганском университете «Актуальные проблемы современных корейских диаспор» был открыт от бакалавров до докторантов с кредитами по таким  специальностям как: «История», «Востоковедение», «Социология» и «Государственная политика». В сеульском университете Конгук, где я четыре года работал штатным профессором кафедры истории, на разработанный мной курс лекций  «Интеграционные процессы в Евразии и Корейский полуостров» каждый семестр записывались от семидесяти до двухсот студентов из 6-14-ти стран практически со всех факультетов. Или ещё один пример. У меня был опыт преподавания приглашённым иностранным профессором на кафедре дипломатии и внешней политики в женском университете Сунгсин.  В семестр я должен был вести два лекционных курса и один семинар. В каждом классе обучались от двадцати пяти до пятидесяти девушек.  Но однажды вдруг в одном из них появился парень и я с удивлением спросил, как он здесь оказался. Выяснилось, что курса «Северокорейская внешняя политика и дипломатия» не было в его университете, но он воспользовался правом выбрать один предмет в семестре в другом университете.   Мыслимо ли это у нас?

Второе фундаментальное отличие западных университетов от наших – отсутствие блата, взяток и вымогательства профессоров. Коррупция, процветавшая махровым цветом в конце 90-х — начале 2000-х гг. в вузах Казахстана, когда экзаменационные сессии не сдавались, а «закрывались» или «разводились», когда старосты собирали деньги и заносили преподавателю, когда настоящие и фейковые дипломы продавались, кажется, намного сократилась.

Третье фундаментальное отличие, это уровень финансирования университетов и доходы профессоров. Годовой бюджет любого из топ-двадцатки американских университетов — несколько миллиардов долларов, а Гарварда — 27 миллиардов. Это сравни бюджету некоторых развивающихся стран.

Зарубежные профессора имеют и другие источники доходов. К примеру, южнокорейские профессора получают гонорары за научные статьи и свои книги. За публикацию в журнале, индексируемом в Scоpus, корейские университеты платят от 5-ти до 10-ти тыс. долларов. За каждый доклад на научной конференции, за каждую публичную лекцию теперь на счёт переводят от 300 до 500 тыс. вон.  Каждый профессор является исполнителем научного проекта, за что получает ещё 300-400 тыс. вон, а если он в двух проектах, то в два раза больше.  То есть, совокупный доход профессора может намного превосходить годовой оклад. Кстати, в Южной Корее, как и в Америке, зарплату считают не по месячному окладу, а за один год.

Корр.: Сильны ли различия в студенческой молодёжи западных и восточных стран?

Г.Ким: Конечно же! Американские студенты очень раскованны, как в поведении, так и в мышлении, они не такие робкие, как дети Востока. Студенты здесь могут сидеть в самых фривольных позах (ноги на тэйбл), перебивать преподавателя во время лекции, выражать своё сомнение по поводу сказанного, вставать и выходить из аудитории без предупреждения, называть профессоров просто Боб или Кейт, хотя им они по возрасту не то чтобы в сыновья, но и во внуки годятся…. Но я не воспринимаю весь этот антураж как бескультурье или неуважение, хотя иногда как-то не по себе …

Раньше всегда удивляло, почему корейские и японские студенты никогда не задавали мне вопросов. Когда интересовался у коллег о причине такого безмолвия, то все говорили лишь о застенчивости, пока кто-то не пояснил, что это связано с концепцией  «потери лица». У китайцев, корейцев и японцев считается, что у человека два лица. Первое — это 脸 (liǎn), собственное лицо, видимое всеми. Второе — 面 (miàn) — модель поведения, проявляющаяся по-разному во множестве ситуаций. Восточные люди очень пристально следят за вторым лицом и боятся «потерять» его, особенно публично. «Потерять лицо» — 丢脸 (diu lian) означает «опозориться», «оказаться униженным», «испытать стыд», «потерять уважение, авторитет, статус» в глазах знакомых или чужих людей.  Так вот, исходя из этой концепции, если студент задаст «глупый», «неуместный» и тому подобный вопрос – он «потеряет своё лицо».  Если вопрос студента окажется сложным и профессор не сможет дать вразумительный ответ, то он в свою очередь «потеряет своё лицо». То есть исходя из рисков, на призыв «задавайте вопросы!» лучше вжать голову в плечи и отмолчаться.

Корр.: Каково отношение студентов к учебному процессу у них и у нас?

Г.Ким: Начинать следует не с университетского образования, там отношение к знаниям определяется прагматикой и конкуренцией. В школьном образовании Америки, Казахстана и Южной Кореи и отношении учеников и родителей к получению знаний наблюдаются большие различия. К примеру, в Америке, кто знает, что пойдёт в университет, чтобы стать white collars (белые воротнички), уже учится в престижной школе, а те, кому уготованы синие воротнички (blue collars) наверняка ходят в паблик скул. У нас ещё сказывается инерция и запас прочности советской образовательной системы, которая отличалась стройностью, стабильностью, последовательностью и строгостью правил. Я согласен с англичанами: дисциплина и строгость в детстве — залог прочного приобретения знаний и хороших нравов.

Американские студенты довольно быстро восстанавливают пробелы школьного образования, причём не только узко по своей выбранной специальности. Порой мы судим об узости знаний с какой-то обывательско-лапидарной точки зрения, в этом смысле мы безусловно опережаем их.  Американский студент не додумается до самых простых практических вещей, к примеру, чтобы подключить электрический прибор с нестандартным штепселем – просто отрезать его, зачистить провода и вставить в любую розетку!

Южнокорейские школьники вынуждены заниматься изнурительной зубрежкой, в особенности в старших классах, чтобы получить максимальные баллы в ЕГЭ – Едином государственном экзамене.  У нас в Казахстане он называется ЕНТ. Можно часами рассказывать, как в Южной Корее готовятся к этому ГЖЭ – Главному Экзамену Жизни, как он организован, как к нему относятся и как его проводят… Есть некая схожесть в этих системах оценки знаний, но в целом разница между ЕГЭ и ЕНТ как между небом и землёй.

Американские студиозы ходят с рюкзаками с книгами и ноутбуками. По каждому лекционному или семинарскому курсу существует так называемый required readings  — обязательное чтение, которое задаёт профессор. В неделю по одному предмету от двадцати до ста страниц, да помножить на 4 обязательных предмета в семестр. Плюс чтение для дополнительных предметов… Причём читают они постоянно и далеко не учебники, а серьёзную академическую литературу! Экзамены — в письменном виде, со ссылками на источники и строгим соблюдением copyright (с плагиатом очень строго на уровне студенческих курсовых, не говоря уже о диссертациях)…

У нас же многие студенты в течение семестра не напрягаются, а девушки приходят на занятия с сумочками, на шпильках и в «боевой раскраске». Кстати, то же самое можно сказать об южнокорейских студентах, которые пройдя «адские круги подготовки к поступлению», расслабляются в бакалавриате.

Корр.: Как пробудить у современной молодёжи интерес к получению знаний?

Г.Ким: Пробуждать интерес к знаниям невозможно голыми призывами типа «Ученье свет – неученье тьма» или «Век живи и век учись».  Профессора, конечно, личным примером должны показывать свои знания и умения, оперировать ими.  Знаний сейчас можно набраться в интернете, а объём информации «Гугла» безграничен, и никакой профессор не может конкурировать с электронными базами знаний. Но он может научить пользоваться знаниями, логически мыслить, добиваться поставленной цели и показывать своим личным примером, что можно и нужно быть успешным человеком.

Пробуждение у современной молодёжи интереса к получению знаний произойдёт, если она будет знать, что каждому воздаётся по знаниям и способностям, а не по родственным связям, внешнему виду или престижности университетского диплома. Хотя я горячо выступал против практики уравниловки «дипломов государственного образца» и призывал к тому, чтобы каждый вуз имел свой Диплом.  Впрочем, возражал также против так называемых «красных дипломов»,  так как знания и точное умение пользоваться ими не измеряются цветом корочки документа, удостоверяющего окончание университета.

Корр.: Герман Николаевич, расскажите об основных направлениях деятельности Института Азиатских исследований, директором которого Вы являетесь.

Г.Ким: В связи с тем, что существующие научные учреждения не покрывают своими исследованиями весь азиатский континент, а также в целях научного изучения современных политических, экономических, демографических и социально-культурных процессов в ключевых странах Азии решением Учёного совета КазНУ им. аль-Фараби от 2 марта 2020 года создан Институт Азиатских исследований (ИАИ), который я сейчас  возглавляю. ИАИ имеет несколько фокусных научных направлений, интегрирующих весь профессорско-преподавательский состав факультета востоковедения, а также других социально-гуманитарных факультетов. Он объединяет все научные центры факультета востоковедения.

Что касается основных направлений научных исследований института, то здесь можно выделить следующие:

— Казахстан в системе региональных и двухсторонних отношений со странами Азии;

— Центральная Азия в контексте современной Евразии;

— Актуальные социально-гуманитарные проблемы Азиатского континента;

— Страны Азии в миграционных процессах и азиатские диаспоры.

Мы занимаемся изучением современного социально-политического и экономического развития стран азиатского континента, вопросов региональной и континентальной безопасности в Азии; анализом и прогнозированием внешней политики Республики Казахстан на страновом, региональном и континентальном уровнях; исследованием места и роли Центральной Азии в прошлом и настоящем, демографических и миграционных процессов в глобальном, континентальном масштабах; составлением аналитических записок в Совет Безопасности, Департамент Азии МИДа РК, в Мажилис парламента РК, НДП Нур Отан; подготовкой и изданием серии книг (справочных изданий) «Современные страны Азии» и другими проблемами.

Корр.: Что уже сделано ИАИ и что запланировано на ближайшее время?

Г.Ким: В период пандемии сотрудничество с зарубежными научными центрами сбавило обороты, тем не менее в онлайн режиме Институт Азиатских исследований провел две международные конференции, церемонии подписания договора о сотрудничестве с Волгоградским государственным университетом, с университетами Корё, Инха, Чунбук, Центром культуры зарубежных корейцев  Национального университета Конгчжу,  Центром Центрально-Азиатских исследований Хангук университета иностранных языков;  Центром по изучению межнациональных отношений Узбекского национального университета им. М.Улугбека.

Совместно с научными центрами других вузов были разработаны и поданы заявки на три грантовых проекта; изданы пять книг в серии ИАИ, запущен институтский сайт (http://institute-asian-studies.kz/), готовится к выпуску первый номер электронного журнала, а также серия справочных изданий «Современные страны Азии»  на русском и казахском языках.

В ближайшее время планируем наладить контакты и сотрудничество с университетами и научными центрами таких стран как Вьетнам, Таиланд, Камбоджа, Малайзия, Индонезия и т.д. Учитывая полное отсутствие специалистов в Казахстане по этому важному региону в Азии, планируется подготовка магистров и докторов PhD  по современным странам ЮВА и АСЕАН.

Наталия ШЕК

***

Источник: «Корейцы Узбекистана» № 15(67)

Мы в Telegram

Поделиться в FaceBook Добавить в Twitter Сказать в Одноклассниках Опубликовать в Blogger Добавить в ЖЖ - LiveJournal Поделиться ВКонтакте Добавить в Мой Мир Telegram

Комментирование закрыто.

Translate »