Корейские традиционные маски «Хахве» как репрезентативный символ национальной культуры

https://katya-rogozkina.livejournal.com/

М. С. Мальцева
С.-Петербургский гос. ун-т

В последние годы Министерство культуры, туризма и образования Республики Корея развернуло широкую деятельность по привлечению внимания широкой общественности к традиционной культуре страны, эта деятельность рассчитана на формирование нового образа Кореи, привлекательного не только для иностранцев, но и для южнокорейских граждан. При этом упор делается на создание устойчивой ассоциативной связи между целостным образом страны и определенным набором знаковых символов традиционной культуры, посредством частой повторяемости которых достигается эффект узнаваемости.

Особое место среди всех прочих символов Корейского полуострова занимают корейские традиционные маски. Самые популярные и широко известные среди них маски хахве получившие свое название по месту, где их производят. Поэтому далеко не случаен тот факт, что изображения масок хахве часто представлены не только в учебниках по искусству и культуре Кореи, но также на многих образцах сувенирной продукции, в буклетах по туризму и даже образованию. Однако лишь немногие иностранцы, как, впрочем, и далеко не все корейцы, имеют ясное представление о том, что символизируют собой маски хахве, как они возникли и для чего были изначально предназначены. Таким образом, складывается достаточно парадоксальная ситуация, когда объект, за которым в общественном сознании фактически стоит образ корейской культуры и даже Кореи в целом, зачастую известен лишь со своей чисто внешней стороны. Вот почему весьма важным представляется описание смысловой и функциональной нагрузки масок хахве, которую они несут в корейской традиционной и современной культуре.

Практически все маски деревни Хахве (район города Андон, провинция Северная Кёнсан), за исключением утраченной маски Льва, носят антропоморфный характер. Они представляют собой изображения лиц людей различных социальных и возрастных слоев — как мужчин, так и женщин[1]. До наших дней сохранилось девять из двенадцати первоначально существовавших масок, представляющих собирательный образ представителей различных социальных слоев старой Кореи: Знатного человека, Монаха, Ученого, Молодой девушки, Вдовы, Невесты, Мясника, Дурака, Человека, вмешивающегося в чужие дела. Известно, что среди утраченных масок была маска Льва нетрадиционно маленькой формы, а также маски Слуги и Холостяка. Однако изображения утраченных масок не сохранились[2], хотя существуют предположения относительно внешнего вида маски Льва. Сам факт исчезновения масок нескольких персонажей стал известен благодаря тому, что вплоть до наших дней в сценариях представлений с масками, передаваемых в устной форме из поколения в поколение, сохранились реплики этих героев. Безусловную культурно-историческую ценность масок хахве составляет то, что они транслируют особенности традиционного представления и восприятия корейцами внешности представителей различных социальных слоев и характеров, уникально также сохранение не одного или нескольких типических персонажей, а целой их группы.

Маска знатного человека

Маска ЗНАТНОГО ЧЕЛОВЕКА (янбан тхалъ) — изображение мужского лица со спокойными линиями бровей, глаз и носа, открытым ртом, благородным выражением лица. Выступающие части лица (щеки, нос) носят следы ярко выраженной гиперболизации размеров. Небольшие глазницы дугообразной формы подняты вверх, словно прищурены. Маска может менять свое выражение в зависимости от освещенности и угла наклона головы актера, надевшего ее[3].

Маска ученого

Маска УЧЕНОГО (сонби тхаль) с виду напоминает маску Знатного человека, но выражение ее более строго, сурово, высокомерно и горделиво. Форма лица треугольная, и, пожалуй, самое заметное отличие в конкретных чертах — форма глаз. Если у Знатного человека они представляют собой две небольшие дуги, то у ученого они крупнее, словно шире открыты, миндалевидной формы, за счет чего в большей степени напоминают глаза настоящего человека. Кроме того, глаза маски выпуклые и «сильно выдаются вперед», тем самым подчеркивая сосредоточенность данного персонажа на главном роде его деятельности — чтении[4].

Маска мясника

Маска МЯСНИКА (пэкчон тахаль), как и маска Знатного человека, может менять свое выражение: поднятая вверх, она выглядит грозно, устрашающее; опущенная вниз похожа на улыбающееся лицо душевно больного, безумца. Ее брови сильно изогнуты, сдвинуты и сильно выступают наружу. Ноздри крупные, лицо покрыто морщинами. Выражение лица отражает угрюмый, печальный, угрожающий характер героя.

Маска монаха

Маска МОНАХА (чун тахаль) символизирует собой ренегата, отступника от буддийских нравственных догм. Маска Монаха напоминает маску Мясника, но ее нос значительно крупнее, а рот раскрыт более широко. Самым бросающимся в глаза отличием маски Монаха от маски Знатного человека является наличие двух крупных морщин над глазами, создающих заметные выступающие элементы.

Маска дурака

Маска ДУРАКА (имэ тхаль) похожа на верхнюю часть маски Знатного человека: ярко выражены нос, щеки и брови, но принципиально отличается от всех прочих масок хахве тем, что закрывает лицо лишь наполовину. Вторая, нижняя часть маски, отсутствует. В результате улыбающееся лицо персонажа выглядит лживым.

Маска вдовы

Маска БЕДНОЙ ВДОВЫ (хальми тхаль) изображает женщину, на лице которой отразилась горечь, поскольку всю свою жизнь она прожила в бедности. Глаза маски овальные, сильно выступают наружу. Рот широко раскрыт, брови выделяются. Лицо овальное, вытянутое, с морщинами и черными точками.

Маска ЧЕЛОВЕКА, ВМЕШИВАЮЩЕГОСЯ В ЧУЖИЕ ДЕЛА (чорэни тхаль) завистника, внешне напоминает маску Вдовы: такие же выступающие наружу миндалевидные глаза, схожая форма лица с морщинами и бородой; рот практически закрыт, щеки более впалые.

Маска молодой девушки

Маска МОЛОДОЙ ДЕВУШКИ (пуне тхаль) выглядит миловидно: черты лица некрупные, и, в отличие от других масок хахве, они подчеркнуто не выделяются, а потому похожи на реальные. Лицо овальной формы, щеки неярко выражены, брови тонкие, на голове — черная шевелюра.

Маска невесты

Маска ЮНОЙ НЕВЕСТЫ (какси тхаль) — третья из женских масок хахве. Отличается от всех остальных тем, что ее длинные черные волосы заплетены, причем с левой стороны они чуть выдвинуты вперед, с правой чуть отодвинуты назад. Лицо выглядит спокойным и приятным.

Маски хахве традиционно вырезаны из древесины ольхи, покрыты лаком, практически не раскрашены, лишь добавлено немного черного цвета для создания более четкой линии контуров[5]. В нескольких масках (Молодая девушка, Невеста) можно также заметить использование белой и красной краски. Маски выполнены практически в натуральную величину человеческого лица. Спустя несколько столетий после своего появления в XIII в., в отличие от многих других типов корейских масок, маски деревни Хахве практически не изменились внешне. Их по-прежнему изготавливают из дерева, а не из более легких и дешевых материалов, таких как бумага или тыква. Маски вырезаются очень кропотливо, дабы сохранить общую традицию изготовления масок хахве: выразительность линий, четкость формы, схожесть с чертами лица человека, и в то же время так, чтобы каждый персонаж сохранил образ, свойственный именно ему. Среди прочих традиционных корейских масок, маски деревни Хахве, играют, по-видимому, самую важную роль с точки зрения передачи художественной красоты и выполнения практических функций.

Особо следует отметить маски Знатного человека, Ученого, Монаха и Мясника, которые имеют подвижный подбородок, способный выполнять функции, подобные функциям человеческой челюсти. Подвижная часть позволяет создать впечатление реальных движений рта маски. Так, например, если актер, прижав лицо к обратной стороне маски, улыбается, то маска отображает улыбающееся лицо с широко открытым ртом. Если актер опустит голову вниз, то рот маски закрыт, и она приобретает злое выражение со сжатыми вместе верхней губой и подбородком. Это характерное качество свойственно исключительно маскам хахве и не встречается ни в каких других корейских масках[6]. Две части маски (нижняя и верхняя) соединяются между собой тонкой веревкой. Правая и левая стороны маски, как правило, асимметричны. Черты «лица» отрицательных героев обладают гротескно изображенными недостатками: большим носом, заячьей губой, которые служат поводом для насмешки.

Маски являются неотъемлемой частью традиционных представлений деревни Хахве. Изначально на формирование корейской традиции выступлений с масками повлияли шаманские и буддийские ритуалы, пришедшие на полуостров из Центральной Азии через Китай в I тысячелетии н. э.[7] В их основе лежали представления о том, что природа и духи предков могут ограничивать свободу и материальное благополучие живущих. Соответственно этому считалось, что решение всех проблем и воплощение надежд можно обрести благодаря обращению к сверхъестественным силам при помощи магии посредством шаманского ритуала пёльсинкут. Однако со временем, при сохранении веры в силу духов предков и ритуала как способа воздействия на них, пришло осознание важности влияния на жизнь человека окружающей его социальной среды. Так в деревне Хахве появились маски, представляющие собой собирательный образ людей различных слоев традиционной Кореи.

Понимание того, что социальное неравенство не может быть решено при помощи одной лишь магии, стало отправной точкой приобретения масками хахве нового, социально-ориентированного измерения. Изображая на сцене несправедливости, с которыми люди сталкивались в жизни, они стремились привлечь внимание к острым социальным и нравственным проблемам общества. Участниками представлений с масками были простолюдины, которые изображали людей более высокого социального положения (чиновников-конфуцианцев, буддийских монахов), как людей, ограничивающих их свободу, экономически эксплуатирующих народ. Представители правящей элиты знали о подобных представлениях, однако не только не запрещали их, но даже могли оказывать финансовую поддержку в их организации[8]. Вероятнее всего, они полагали, что тем самым им удастся хотя бы частично снять социальное напряжение в обществе и недовольство простого народа.

Появление театральных представлений с масками хахве, связанное с усложнением структуры общественного устройства и развитием социального самосознания, не означало того, что была утрачена вера в сверхъестественные силы. Ритуал по-прежнему оставался основным способом решения жизненных проблем, а представление в масках — лишь способом их репрезентации. Продолжая традиции шаманского камлания пёльсинкут как способа воздействия на судьбу человека, представления с масками сохранили элементы шаманского ритуала: их регулярно проводили в специально назначенные дни, для участия в них приглашали шамана, перед представлениями для масок устраивали обряд кормления духов предков чеса[9].  Это означает, что маски позиционировали в качестве объектов, непосредственно связанных с потусторонним миром предков. Маски хахве аккуратно хранили и доставали лишь во время проведения специальных празднеств[10], т. е. поступали так же, как и с поминальными табличками предков, в которых заключалась душа умершего. Подобное бережное отношение не характерно для других видов корейских масок, которые зачастую сжигали или закапывали после представления и никогда не использовали повторно, что характерно для жертвенных предметов. Кроме того, маски хахве по определению являются непосредственным наглядным изображением представителей предшествующих поколений. На основании этого можно предположить, что традиционные маски деревни Хахве есть не что иное, как образ предка, наделенный всеми необходимыми свойствами, для того чтобы в нее на время проведения ритуала вселилась его душа. Подобное уникальное качество корейских масок нигде ранее не отмечено в литературе.

В годы японской аннексии Корейского полуострова (1910-1945 гг.) народное театральное искусство, как и все исконно корейское, подвергалось массовым гонениям или, по крайней мере, не приветствовалось. Актерские труппы распадались, некоторые виды представлений были практически утрачены или перестали передаваться молодежи[11]. Конечно, нельзя говорить о том, что танцы с масками полностью прекратили свое существование, однако не все из них сохранили свой исконный вид: исчезли отдельные персонажи представлений, была утрачена часть текстов.

Вот почему только в 60-80-е годы XX в., после того как страна пережила эпоху японского правления и Корейскую войну 1950-1953 гг., представления с масками начинают новый этап своего развития. Тогда энтузиасты из разных регионов южной части Корейского полуострова (среди них было много студентов) решили возродить забытые или частично утраченные театральные представления с масками, поддержать тех актеров, которые продолжали традиции. Это было сделано не только для того, чтобы воскресить утраченное, но в первую очередь с целью обретения национальной идеи, культурного базиса для социального и экономического развития нового государства. Поскольку национальное самосознание народа не могло базироваться исключительно на основе новой политической доктрины, необходимо было воскресить практически утраченные за предшествовавшие пятьдесят лет корейские народные традиции. Таким образом, маски хахве обрели свою новую жизнь, а спустя время у них появилась еще одна функция. Заслужив в Южной Корее почетное звание «культурного достояния», они стали одним из ее символов.

В деревне Хахве ежегодно проводится Международный фестиваль масок, привлекающий тысячи туристов, причем не только корейцев, но и представителей зарубежных стран. Поэтому сейчас уже трудно представить себе образ Кореи без ее, на первый взгляд, незамысловатых, но очень богатых по своему внутреннему содержанию масок хахве.

Telegram