Феномен корейских колхозов

На последнем этапе советской истории понятия «колхоз», «колхозник» ассоциировались в нашем сознании с отсталостью, провинциализмом. И такая ассоциация в какой-то мере отражала реальное положение дел в советском сельском хозяйстве.

Имея гигантские земельные и трудовые ресурсы, достаточно мощный материально-технический потенциал, колхозы и совхозы бывшего СССР, тем не менее, оказались не в состоянии решить главную задачу: обеспечить страну продовольствием. В нашей памяти еще свежи картины длиннющих очередей, которые были обычны в 70-80-х годах прошлого столетия. Не хватало мяса, сахара, муки, других продуктов, хорошей одежды, обуви.

Руководство страны, понимая это, сначала пыталось решить продоволь­ственную проблему экстенсивным путем, то есть расширением посевных площадей. В памяти старших поколений хорошо сохранилась целинная эпо­пея пятидесятых годов, когда пустынные степи Казахстана были превращены в гигантское пшеничное поле. Целина осваивалась без учета водных ресурсов и экологических последствий. Средняя урожайность на этом поле составляла порядка 10-15 центнеров.

Именно тогда появилась идея оросить казахские и узбекские степи вода­ми сибирских рек. Идея была весьма смелой и поистине грандиозной. Однако, как мы знаем, ее реализация так и не была начата. Защитники окружающей среды, а вместе с ними и многие политические деятели выступили решительно против нее. А с распадом СССР о ней вспоминают лишь как об одной из утопий тоталитарного режима.

Ценовая политика государства сделала сельхозпроизводство малорента­бельным, а то и вовсе убыточным. Яркий пример тому — хлопководческие хо­зяйства, которые составляли основу сельского, да и всего народного хозяйства Узбекистана.

Волюнтаристская экономическая политика, проводившаяся государством во всех отраслях народного хозяйства, привела в 80-х годах прошлого столетия не просто к экономическому кризису, а к кризису всей системы, из которого Советский Союз уже не смог выбраться. Реформы, известные под названием

Перестройка, лишь ускорили кризисные процессы, которые, в конечном счете, вызвали развал страны.

Конечно же, распад СССР был обусловлен и рядом других причин, в том числе национальных и политических, однако главным фактором была эконо­мическая несостоятельность государства.

Лишь немногие хозяйства даже в условиях волюнтаристской экономики смогли успешно развивать свою деятельность. В их число, безусловно, вхо­дила группа колхозов, созданных корейскими переселенцами в пойме реки Чирчик.

Корейские колхозы Узбекистана — один из наиболее поразительных фено­менов в истории бывшего СССР Они были созданы корейскими переселенцами осенью 1937 года. Причем этим хозяйствам были выделены далеко не лучшие земли. Камышовые заросли, болота, бросовые земли — вот такой престала пе­ред переселенцами земля, которая должна была прокормить их и их семьи. При этом нужно учесть, что переселенцы, на которых был навешен ярлык «неблагонадежных», были ограничены в свободе передвижений, их не брали в армию, были ущемлены во многих других правах

Не имея порой ни техники, ни других материальных ресурсов, они за невиданно короткие сроки не просто освоили тугаи — заболоченные солон­чаковые земли, — но и стали лучшими не только в республике, но и во всем бывшем СССР.

И это были не единичные хозяйства. Люди старших поколений хорошо помнят, как гремели в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века колхозы «Полярная звезда», «Северный маяк», имени Микояна, Молотова, Димитрова, Свердлова, Энгельса, «Правда» и другие корейские хозяйства Ташкентской об­ласти. Были отдельные корейские хозяйства и в других областях Узбекистана, которые добивались столь же внушительных результатов. Это колхозы имени Сталина (позже он был переименован в «Коммунизм», а затем — в «Вазир») и «Гулистан» Хорезмской области, имени Карла Маркса Самаркандской, «Гигант» Наманганской областей и др.

Чем же объяснить взлет корейских колхозов?

Практически во всех публикациях, посвященных истории и современной жизни корейцев СНГ, говорится о самоотверженности и трудолюбии корейцев, их сметливости, образованности и других достоинствах и что именно эти ка­чества способствовали и способствуют их успешной жизнедеятельности. На­верное, в этих утверждениях есть какая-то доля истины. Но лишь доля!

В принципе такие качества можно приписать любому другому народу. Были, вероятно, другие, более глубинные причины, которые заставляли корей­цев работать больше и лучше других, стремиться стать более образованными и жизнеспособными. И причины эти следует искать в психологии корейцев бывшего СССР

Психология эта начала формироваться с тех пор, как корейцы во второй половине XIX века стали переселяться в российское Приморье. Уже тогда от­ношение властей, да и русских колонистов, было весьма неоднозначным — от благожелательно-равнодушного до полного неприятия «желтой опасности», если следовать терминологии некоторых чиновников того времени. И, чтобы выжить, адаптироваться в этой чужеродной, порой враждебной среде, чтобы «снискать» лояльное отношение к себе со стороны местных властей, русских колонистов, корейские переселенцы должны были работать больше и лучше других.

И они работали больше и лучше других. Этим и можно объяснить тот факт, что корейские села в Приморье еще в царские времена были обустроены лучше русских сел, а корейские поля были возделаны лучше русских. Об этом свидетельствуют донесения царских чиновников.

Этот синдром инородца преследовал корейцев и в последующие десяти­летия, в особенности до и после депортации 1937 года. Весь трагизм людей того поколения состоял в том, что они всецело приняли идеи Советской власти, сражались за нее на полях гражданской войны, первыми в Приморье стали создавать колхозы, которые функционировали весьма успешно.

Но, несмотря на это, сталинский режим депортировал все корейское на­селение из Приморья в Центральную Азию. «В целях пресечения японского шпионажа», как было сказано в постановлении ЦК ВКП (6) и Совета Народных Комиссаров СССР от 21 августа 1937 года.

«Работать и учиться больше и лучше других!».

Этот лозунг стал неписаным законом для корейских переселенцев и в Уз­бекистане. И этот лозунг они стали претворять в жизнь с первых дней жизни на чужбине, которая станет родиной для их детей и внуков. В ушах еще был слы­шен тревожный перестук колес поезда, а переселенцы уже вгрызались в тугаичирчикского левобережья, чтобы подготовить болота под урожай 1938 года. А старики, женщины, дети рыли землянки, в которых им предстояло пережить первую зиму на новой земле.

Потом была война, когда весь урожай приходилось отдавать фронту, а самим питаться корой деревьев, зерном курмака (сорного злака), отвером (рисовой шелухой), лебедой. Тем не менее, уже через несколько лет, корей­ские колхозы стали становиться на ноги. Об их успехах заговорили в газетах, по радио, на съездах и конференциях. Потом на корейские колхозы посыпался настоящий золотой звездопад. Начиная с 1948 года, когда среди Героев Труда появились первые корейские имена, и кончая 1957 годом, около 130 узбекис­танских корейцев были удостоены этой высшего в бывшем СССР звания. И в дальнейшем корейцы вносили и вносят заметный вклад в экономическое и культурное развитие Узбекистана.

Безусловно, их успешной адаптации на новой земле способствовало и ра­душие и гостеприимство местных жителей, которые, несмотря на собственные трудности, делились с переселенцами последним куском хлеба. Очень важно и то, что у корейцев и узбеков очень много общего и в образе жизни, и в безза­ветной любви к земле, и в отношениях в семье.

На пресс-конференции, посвященной итогам государственного визита Президента Республики Корея Но МуХена в Узбекистан (10-12 мая 2005 года) глава нашей республики Ислам Каримов и в шутку и всерьез заметил, что Ста­лин за время своего правления совершил один-единственный хороший пос­тупок: переселил корейцев из Приморья в Узбекистан. Тем самым Президент отметил вклад корейцев, который они внесли в развитие Узбекистана.

Второй причиной взлета корейских колхозов стало то, что именно в те годы из рядов переселенцев выдвинулась целая плеяда блистательных орга­низаторов сельхозпроизводства. И позже, в 60-х годах, эта плеяда пополнялась новыми, не менее блистательными руководителями.

Их имена хорошо были известны старшим поколениям. Хозяйства, возглав­ляемые ими, располагались в основном в трех районах Ташкентской области:

Верхнечирчикском (ныне Юкоричирчикском) — «Узбекистан» (Цой Август Романович), «Правда» (Цой Иван Антонович), «Политотдел» (ХванМанГым), «Ленинский путь» (Эм Терентий Васильевич), имени Свердлова (Ким Дмитрий Александрович);

Среднечирчикском (Уртачирчикском) — «Полярная звезда» (Ким Пен Хва), «Северный маяк» (Цой Сергей Григорьевич);

Нижнечирчикском — имени Димитрова (Шин Ден Дик), имени Буденного (с 1962 года — «Заря коммунизма» — Тин Чан Ен, имени Энгельса (Хан Вален­тин Андреевич).

Были замечательные организаторы сельхозпроизводства из числа корей­цев и в других регионах Узбекистана. Это Ню Гван Сен (имени Сталина Гурленс- кого района Хорезмской области), Николай Васильевич Ким (директор совхоза имени Аль-Хорезми Хорезмской области), Лим Мен Гык («Гигант» Задарьинского района Наманганской области) и др. Каждый из них был яркой, само­бытной личностью, но всех их объединяло одно — искреннее, бескорыстное служение людям, народу, который приютил их. Наверное, было и стремление доказать властям, в том числе и тем, кто принимал решение о депортации, свою лояльность к Советскому государству. И доказательства эти были весь­ма вескими. Достаточно сказать, что в «Полярной звезде» звания Героя Тру­да были удостоены 26 колхозников, колхозе имени Димитрова — 22, имени Свердлова — 20, имени Микояна -18, имени Буденного -16, «Правде» -12. Столь массового присвоения звания Героя Труда не знала история советского сельского хозяйства.

В 50-60 годах прошлого века между корейскими колхозами существова­ло негласное соревнование: какое хозяйство добьется большей урожайности кенафа или хлопка, у кого лучший дом культуры, чья футбольная команда сильнее. И это была здоровая конкуренция, которая во многом способствовала стремительному социально-экономическому развитию колхозов, росту благо­состояния сельских тружеников.

Еще более впечатляющими были достижения лубоводов, которые не просто освоили эту новую для корейцев культуру, но и за несколько лет смогли на порядок увеличить ее урожайность. В 20-30-е годы урожайность кенафа со­ставляла 10-15 центнеров с каждого гектара (такая же урожайность была и на родине кенафа — Индии). К началу 50-х корейские колхозы, которые по сущес­тву монополизировали производство кенафа, добивались 70-80-центнеровой урожайности, а вскоре и этот рубеж был превзойден в два-три раза — 200.

Благодаря этим поистине выдающимся достижениям многие корейские колхозы не только прочно встали на ноги, укрепили свое экономическое по­ложение, но и смогли резко повысить материальное благосостояние людей. Мощное развитие получили социальная сфера, культура, образование, спорт.

Колхозы «Политотдел», «Правда», «Ленинский путь», имени Свердлова Верхнечирчикского, «Полярная звезда», «Северный маяк» Среднечирчикско-го, имени Димитрова, «Заря коммунизма», «Новая жизнь» Нижнечирчикского районов Ташкентской области, «Коммунизм» (Гурленский район Хорезмской области), «Гигант» (Задарьинский район Наманганской области), ряд других корейских колхозов по своим доходам, уровню развития социальной инфра­структуры, материального благосостояния колхозников входили в число луч­ших сельхозпредприятий республики.

Валовой доход колхоза «Политотдел» (его председателем в 1953-84 годах был Хван Ман Гым), например, к середине 80-х годов составлял 17 млн. руб­лей, прибыль — 6 млн. рублей при посевной площади св. 4 тыс. га (без богары) и 3,5 тысячи членов колхоза. Рентабельность в лучшие годы здесь достигала до 30 процентов. Даже в животноводстве, которое в условиях Узбекистана, в те годы считалось нерентабельной отраслью, «Политотдел» получал прибыль.

В колхозе работало 195 специалистов с высшим и средним специальным образованием. Колхозный дворец культуры (вместимость 1200 чел.) по сво­ей оснащенности, функциональным возможностям не уступал аналогичным учреждениям областных центров. В колхозе было воспитано 45 мастеров по различным видам спорта. Колхозная футбольная команда выступала в классе «Б» чемпионата страны. Центральная усадьба превратилась в благоустроен­ный поселок со школами, больницей, двумя стадионами, дворцом культуры, универмагом, другими учреждениями.

Трудовые достижения корейских переселенцев по достоинству были отме­чены государством. Тысячи были награждены орденами и медалями. Свыше 130 из них были удостоены высокого звания Героя Труда (почти четверть всех Героев Труда в Узбекистане). А председатель колхоза «Полярная звезда» Ким Пен Хва был награжден золотой звездой Героя дважды. Решением руководства Узбекистана после смерти Ким Пен Хва в 1974 году его именем названы колхоз «Полярная звезда», а также улица в Ташкенте.

Источник: Фотоальбом к 70-летию проживания корейцев в Узбекистане «От Тумангана до Сырдарьи», составитель Брутт Ким.

Telegram