Аккультурация этнических корейцев в Австрии и Германии

Доклад был прочитан на научно-практической конференции «80 лет на узбекской земле», посвященная 80-летию проживания корейцев в Узбекистане.

От автора: С момента моего переезда в Австрию, мне постоянно задавали вопросы о моем происхождении, ответы на которые я описала в магистерской работе под названием «Влияние миграционного опыта на литературу русскоговорящих корейцев в Узбекистане, Казахстане и России» на немецком языке. Данный труд был написан в целях повествования об истории коре-сарам с момента их проживания на Дальнем Востоке, а впоследствии, принудительного переселения в Центральную Азию. Закончив работу над магистерской работой, я поняла, что такой феномен как коре-сарам не известен в Европе и данная тема требует более глубокого изучения. Следующий вопрос, поставленный в диссертации, посвящен актуальной ситуации коре-сарам в Европе, их аккультурации, идентичности и культуре.

Около 7,4 миллионов корейцев проживают сегодня за пределами корейского полуострова. Самые большие корейские диаспоры сконцентрированы в США, Японии, Китае, и странах СНГ. В постсоветском пространстве насчитывается около 500.000 тысяч русскоговорящих корейцев. По сравнению с этими числами, количество этнических корейцев, проживающих в странах Европы, является очень низким и незначительным, но тема аккультурации этнических корейцев за рубежом является важной как для изучения интеграционной политики страны в целом, так и опыта интеграции корейцев, имеющих насыщенную миграционную историю в предыдущих поколениях.

Данный доклад ставит целью представление промежуточных результатов исследования на тему идентичности, культуры и языка корейцев из Центральной Азии, в частности Узбекистана, Казахстана и Киргизстана в Австрии и Германии.

В Европейском Союзе проживают 156 национальных меньшинств. Каждый седьмой гражданин является представителем одной из этих национальных меньшинств. Согласно Европейскому Союзу, политика национальных меньшинств — задача того государства, в котором они проживают, но к сожалению, не во всех государствах национальныe меньшинства занимают приоритетноe место, как например в Восточной Европе, такие, как Синти и Рома в Венгрии, немцы в Польше или русские в Прибалтике.

Общее население Австрии составляет около 9 миллионов человек, 1,3 миллиона которых — иностранцы, т.е. 15% из общего количества населения. Половина иностранцев — члены европейского союза. Остальная половина состоит из представителей развивающихся стран. В Германии, количество иностранных граждан составляет более 10 миллионов, т.е. почти 13% на 83 миллиона населения.[1]

На данный момент, два основных законодательных инструмента Европейского Союза регулируют защиту национальных меньшинств в Европе: Рамочная конвенция ЕС о защите национальных меньшинств от 1 февраля 1995 года и Европейская хартия ЕС о защите языков национальных меньшинств от 5 ноября 1992 года. Несмотря на то, что эти законы являются основополагающими в Законодательной Xартии ЕС, защита от дискриминации не является достаточной защитой от ассимиляции. Данные законы должны не только оказывать защиту прав, но также идентичности и культуры национальных меньшинств.[2]

Главными мотивами к миграции в Европу являются социально-экономические мотивы для осуществления ученой или трудовой деятельности. Нужно отметить, что за последние несколько лет резко усилился поток студентов и аспирантов, обучающихся в высших учебных заведениях за границей, что является одним из контингентов миграции высококвалифицированных кадров, так называемый феномен „Brain Drain“, в переводе с английского — утечка специалистов, учёных и квалифицированных работников по политическим, экономическим, религиозным или иным причинам. Начало данной форме миграции было положено в 1930-х годах в США при отборе учёных-беженцев из Германии. На современном этапе главные направления миграции высококвалифицированных специалистов — США, Канада и страны Европы.

В 1960-х годах, в Европе большим спросом пользовались мигранты из Турции и бывшей Югославии, которые приезжали по рабочим контрактам на гостевую работу со сроком в 3 года, но по истечению контракта, оставались на постоянное место жительства. Законодательства Германии и Австрии постепенно видоизменяли и модифицировали интеграционные регулирования в стране. На данный момент,  нехватка специалистов в определенных областях повышает запрос и заработную плату этой профессии и, соответственно, стимулируют приток мигрантов. Наибольшим спросом пользуются специалисты в тех областях, которые определяют основные тенденции развития современной экономики, информатики, точных наук и технологий. Такой спрос соответственно формирует структуру и направление иммиграции в стране.

Эмпирические исследования медийных дискуссий последних лет показывают, что Германия и Австрия заинтересованы в интеграции и не хотят возникновения параллельных обществ (всего 2% по показателям интеграционных исследований ЦфТИ) внутри государства. Следуя психологии развития, интеграционные процессы ни в коем случае не означают полное отклонение от культуры происхождения и полное принятие моделей поведения нового государства, а как для новорожденных, так и для взрослых мигрантов, освоение ключевых компетенций и стандартных норм принимающего государства, т. е. в некоторых случаях в интернациональном — и транснациональном контексте. Американские социологи и психологи Берри, Ким, Миндэ и Мок (1987)[3] разработали четыре базовые модели, описывающие формы аккультурации: интеграция, ассимиляция, сепарация и маргинализация.

Данные модели поведения не статичны и были указаны для общего ориентира, так как каждый случай может варьировать в зависимости от внешних факторов. Данные модели являются не только выборочными в виде преференций индивидуума, но и зависят от опыта и возможностей действия, наличия барьеров принимающего государства. Важно отметить, что для полной позитивной интеграции требуется не только языковая, социальная, но также, образовательная и профессиональная включенность в общество.[4]

Для изучения уровня и опыта аккультурации постсоветских корейцев в Германии и Австрии, применялись методы квалитативного качественного анализа в виде полуструктурированного глубинного  интервью.

Основными темами, затрагиваемыми в беседе, со всеми респондентами были следующие:

• краткая история семьи респондента;
• профессиональная биография респондента до переезда в Германию/Австрию;
• причины принятия решения о переезде в Германию;
• первые впечатления о Германии/Австрии, формирование образа страны;
• занятость респондента и членов его семьи в настоящее время;
• языковые навыки;
• плюсы и минусы жизни в Германии/Австрии;
• понятие Родины и понятие дома;
• традиции, культура, праздники, юбилеи;
• воспитание детей;
• сравнение жизни и себя до и после переезда в Германию/Австрию;

 

Содержательный анализ данных интервью показал, что корейцы склонны к достаточно быстрой  адаптации в новом обществе. Оказываясь в новом обществе без связей и поддержки от государства, корейцы выбирают путь для интеграции индивидуально. Так как корейцы достаточно быстро проникают в немецкоговорящую сферу через учебу и работу, то изучение и полное освоение немецкого языка занимает у них в среднем от 1 до 3 лет. Возрастная группа варьируется от 25 до 45 лет, что в первую очередь связано с тем, что этнические корейцы переезжают в большинстве случаев, уже получив высшее образование и поработав несколько лет до переезда. Процент наличия высшего образования у этнических корейцев в Австрии и Германии высокий и составляет около 70%. Остальные 30% либо находятся в процессе обучения, либо заняты профессиональной деятельностью. Профессиональная интеграция также имеет успех, но нужно заметить, что образование, полученное в странах Центральной Азии, в большинстве случаев не засчитывается в стране проживания. По этой причине, многим приходится получать дополнительное образование, либо квалификацию, что часто приводит к высокому проценту занятости в других направлениях.

В процессе проведения полуструктурированного глубинного интервью было замечено, что постсоветские корейцы желают приобрести ключевые элементы новой культуры, но одновременно сохранить ключевые элементы своей собственной культуры. Бенэт Мартинэз[5] на примерах научных экспериментов доказал, что когнитивная интеграция, биллингвиализм и бикультурализм дают исключительные шансы в развитии и могут активно использоваться в различных ситуациях в зависимости от обстоятельств и контекста. Позитивная интеграция всегда двухсторонняя, т. е. не только со стороны мигрантов прибывших в страну, но и принимающих и исключающих механизмов со стороны общества и его структур.

Корейцы позиционируют себя в принимающем обществе, как по этническому, так и по культурному признаку. Отвечая на вопрос о происхождении, все респонденты указывают на три основные составляющие — корейскую национальность, страну рождения и русский язык.

Австрийцы воспринимают меня нормально, так как здесь очень смешанный контингент и очень много представителей разных стран мира, но я себя называю себя «коре-сарам», так как это слово описывает очень хорошо мое происхождение.

Респонденты отмечают, что они чувствуют себя принадлежащим к нескольким культурам и гордятся этим. Такая позиция часто используется при выборе типа адаптации в новом обществе. При таком варианте самоидентификации, значение происхождения может не ослабевать, а со временем усиливаться. [6]

Моя Родина — конечно Узбекистан. То место, где я родилась, где выросла. Если раньше чувство принадлежности не проявлялось, то сейчас я себя осознанно идентифицирую в первую очередь с корейской культурой, но также и с узбекской и соответственно с русской — это часть моей идентичности. За рубежом я чувствую сильную связь с Родиной, с культурами, особенно, когда проводятся какие-либо соревновательные игры. Я в первую очередь болею за Узбекистан, потом за Корею, затем за Италию, потому что муж — итальянец, а потом за Россию (смеется). Я — как лоскутное одеяло, которое состоит из разных культурных лоскутков. Чем больше таких составляющих, тем больше человек обогащается, спокойнее себя чувствует в обществе.

Идентичность корейцев включает в себя множество элементов и составляющих многонационального общества, в котором они родились и выросли. Таким образом, включая в себя новую культуру окружающей среды, идентичность корейцев не имеет жестких границ и беспрерывно пополняется, создаётся новая культура, носящая в социологии название гибридной, т. е. не имеющей жестких границ. Многие  из эмигрантов,  вне  зависимости  от  времени  проживания  в Германии и Австрии,  отмечают  то,  что,  несмотря  на  полную  погруженность  в  местную культуру  на  протяжении длительного времени, они  чувствуют  в  себе «стержень» состоящий из нескольких культур,  который  считается  доминантным  фактором, формирующим их идентичность.

Что касается культуры и семейных ценностей, мы следуем всем корейским традициям, таким как празднование событий, кухня и т. д.  Главным вопрос в том, на сколько наши дети будут придерживаться этих традиций в процессе европеизации и на сколько получится их сохранить.

Несмотря на не сосредоточенное, дисперсное проживание корейцев в больших городах и отсутствие тесного контакта с представителями диаспоры, корейцы стараются сохранить основные традиции, такие как празднование первого дня рождения ребенка, 60-летия и поклона родителям по корейским обычаям.

Меня волнуют вопросы передачи нашей культуры детям, подрастающему поколению. Часто меня охватывает ностальгия по нашим круглым столам, душевным беседам, единству мышления. В нашей среде родители воспитывали нас в корейских традициях и некоторые даже настаивали именно на выборе партнеров одной национальности. Если брать пример с детьми, то в группе у детей корейцев просто нет. Поэтому, я часто задумываюсь над тем, что останется от наших корейских традиций в семьях наших детей, когда они подрастут? Я буду рад, если нам удастся передать такие важные семейные ценности, которые являются нашей неотъемлемой частью, … будут придерживаться и в будущем. Конечно, родители имеют влияние на поддержание и воспитание подрастающего поколения, но наверно сейчас такое время, в котором мы — космополиты.

Годик моему сыну в Австрии мы справляли по корейским традициям, у нас был столик со всеми принадлежностями и предметами, все как полагается. Я готовлю корейскую кухню, мужу и сыну очень нравится.

Помимо этого, постсоветские корейцы желают передать своим детям корейское воспитание, которое характеризуется уважительным отношением в семье, в особенности к старшему поколению, что по их наблюдению, уже не практикуется в европейском обществе, а также сохранить знание об истории семьи и переселения предков. Респонденты подчеркивают важность знания родного языка и общаются с детьми только на русском языке, несмотря на браки с носителями иностранных языков.

Мы стараемся объяснить и показать, на сколько у нас интересная и богатая история. Нам важно поведать нашим детям и о спецификах нашего воспитания, так как мы считаем, что важно знать о своих корнях. Детям нужно знать, что у них такая уникальная история. Когда мы ездим в Узбекистан к родителям, они могут наглядно видеть примеры из жизни.  Я всегда удивляюсь как наши предки, занимавшиеся сельским хозяйством, были перевезены и начали все с пустого места. По прошествии долгих лет, мы — их потомки, опять повторяем их путь и находимся на пути к новым вызовам.

Рассматривая семейное положение нужно отметить, что общий процент интернациональных браков с иностранными гражданами составляет около 80%. Остальные 20% находятся в браке с русскоязычными корейцами из стран СНГ.

В случае смешанных браков, в круге общения присутствуют также и местные жители, но связь с русскоговорящим обществом остается такой же сильной.

Раньше он говорил, что мама — русская, потому что она говорит на русском, папа итальянец — говорит на итальянском, а я — англичанин, потому что говорю на английском (смеется).

Корейцы из Центральной Азии стремятся поддерживать связь со страной происхождения, следить за новостями, посещать родственников и друзей. Но это состояние культурной привязанности не всегда  заключает  в себе  желание  вернуться,  однако отказ  от возвращения не является свидетельством сдвига идентичности в немецкую или австрийскую стороны. Стоит также отметить, что иногда именно после вступления в новое общество, многие корейцы ищут и  проявляют повышенный интерес к своим корням.

Несмотря  на долгое проживание вдали от историчекой родины, т.е. Кореи и отсутствия тесной связи с Южными корейцами, чьи диаспоры существуют в Германии и Австрии уже с 1960-х годов, коре-сарам заинтересованы и в посещении исторической Родины.

Однако, касательно более глубоко интереса к Корее, мнения респондентов немного разделились. 80% опрощенных полагают, что они далеки от корейцев, как в менталитете, так и в поведении. Отсутствие знаний корейского языка усложняет процесс налаживания контактов или общих интересов.  Однако, другие 20% респондентов ответили, что им очень нравится Корея и они хотели бы пожить какое-то время на исторической Родине. Помимо этого, они также активно изучали корейский язык или планируют посещения курсов корейского языка в Германии и Австрии. Также они очень хотят, чтобы их дети говорили на корейском языке

Я была первой из своей семьи, посетившей Корею. Сейчас я регулярно навещаю родных и друзей, которые переехали на постоянное место жительства в последние 10-15 лет. Чувствуются наши корни, ценности, особенно при посещении исторических мест и священных храмов, возможно, потому что у нас отсутствовало духовное образование. Я почувствовала, что существующий вакуум заполнился.

Наиболее взаимосвязывающими факторами между русскоговорящими корейцами в Европе являются их этническая принадлежность, историческая судьба и культура. Прошлое воспринимается не как набор исторических фактов, а больше как семейный опыт.

В кругу близких друзей, однако, несмотря на довольно хорошую включенность в общество, немцев и австрийцев мало. Этнические корейцы больше предпочитают общение с другими русскоговорящими соотечественниками.

Различия конечно присутствуют, австрийцы более закрытые и сдержанные, мы — открытые и эмоциональные. Несмотря на то, что мы всегда выделялись, в Узбекистане все было как-то смешано, здесь я чувствую определенную границу между собой и австрийцами.  

Несмотря на то, что ассимиляция среди иммигрантов может быть измерена четырьмя основными критериями: такими как социально-экономический статус, географическая концентрация,  владение вторым языком и смешанные браки, многие  из корейцев,  вне  зависимости  от  времени  проживания  в Германии, Австрии и полную интеграцию, не желают сливаться с местной культурой и жителями, а наоборот, развивать и поддерживать в себе и своих детях связь с культурами, страной происхождения и знания русского, корейского и немецкого языков. Их идентичность не растворяется, а включает в себя несколько культур, которые формируют ее, несмотря на смешанные браки с представителями других национальностей.

Если рассматривать риск ассимиляции, то можно заметить, что в первом поколении данный риск практически не присутствует, а во втором поколении может проявиться в значительной степени и сильно повлиять на отстранение от культуры родителей к культуре страны, в которой они родились или уже выросли.

Following policies enacted after the collapse of the Soviet Union, many Russian-speaking ethnic Koreans (or Koryo-saram) started to increasingly migrate to European countries, in particular Germany and Austria, where they settled down as qualified workers and students. Based on qualitative evaluations of interviews, this study finds that low assimilation but high integration are to be found among middle-aged and married individuals in Germany and Austria. This research focuses on three core questions: How do the two distinct groups of Koryo-saram migrants acculturate in their respective host societies? How do they preserve the multicultural heritage and the Russian language within the family? What is the identity of Koryo-saram, and does it change through the migration experience? In particular, this study reveals the differences of acculturation abilities among Koryo-saram and their descendants in Germany and Austria, and how policies of these countries influence the acculturation process.

 

Список литературы:

[1]. Glas, O. Minority Safepack Initiative nimmt Fahrt auf. URL: http://daz.asia/blog/minority-safepack-initiative-nimmt-fahrt-auf/ (01.11.2017).

2. Данные взяты из государственных статистических сайтов Германии URL: http://www.statistik.at/web_de/statistiken/menschen_und_gesellschaft/bevoelkerung/index.html (01.11.2017) и Австрии URL: https://de.statista.com/themen/27/bevoelkerung/ (01.11.2017).
3. Berry, J. W., Kim, U., Minde, T., & Mok, D. (1987). Comparative studies of acculturative stress. International Migratory Review, 21(3), 491–511.
4. Foroutan, N., Schäfer. I. (2009): Projektbeschreibung «Hybride europäisch-muslimische Identitätsmodelle“. URL: http://www.heymat.hu-berlin.de (01.11.2017).
5. Benet-Martínez, V., Leu, J., Lee, F., & Morris, M. (2002). Negotiating biculturalism: Cultural frame-switching in biculturals with ‘oppositional’ vs. ‘compatible’ cultural identities. Journal of Cross-Cultural Psychology, 33, 492-516.
6. Savoskul, M. Rossijskie nemcy v Germanii: integracija i tipy etnicheskoj samoidentifikacii. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2006/0243/print.php (01.11.2017).
7. Saveliev, I. (2010). Mobility decision-making and new diasporic spaces: Conceptualizing Korean diasporas in the post-soviet space. Pacific Affairs, 83(3), 481-504.
8. Bae, H.-j. (2011, October 17). Reaching out to ethnic Koreans in Central Asia.Retrieved from The Korea Herald. URL: http://www.koreaherald.com/view.php?ud=20111017000704 (01.11.2017).
9. Fumagalli, M. (2016). Growing inter-Asian connections: Links, rivalries, and challenges in South Korean–Central Asian relations. Journal of Eurasian Studies 7(1), 39-48.
10. Haarmann, H., & Holman, E. (1997). Acculturation and communicative mobility among former Soviet nationalities. Annual Review of Applied Linguistics, 17, 113-137.
11. Khan, V., Yong, S. (2013). Koreycy Tsentral’noj Azii: proshloe i nastoyashchee. Moskva: MBA.

Telegram