Редактор газеты «Ленин кичи» Иннокентий Павлович Хан в Чимкенте
Владимир Ли,
бывший собкор газеты «Ленин кичи»
Сейчас уже и не вспомню, кто явился инициатором тех памятных встреч на древней земле Казахстана. Помню только, что было еще очень тепло, и мы приехали в Чимкент – а нас было девятеро, включая двух водителей — в легкой летней одежде. Две легковушки домчали нас из Ташкента до южного казахстанского города часа за полтора. Чимкентская трасса была еще общесоюзной, и никаких таможенных постов и границ здесь еще не было и в помине.
Накануне мы несколько раз созванивались с главным редактором «Ленин кичи» Иннокентием Павловичем Ханом, обсуждали детали встречи, решали организационные вопросы. Редактор озвучил главное: встреча в Чимкенте задумывается, как внеочередное ежегодное традиционное собрание редколлегии и собкоров газеты, проводившееся каждой осенью в Алма-Ате. На сей раз — (Иннокентий Павлович это особо подчеркнул) — оно будет называться «выездным», в первую очередь, для удобства ташкентских собкоров (ведь от столицы Узбекистана до Чимкента рукой подать!). А во-вторых, это блестящая возможность провести агитационную работу среди корейской общественности Чимкентской области перед осенней подписной кампанией. Из Алма-Аты вместе с ним должны были приехать сотрудники Валентин Чен (ныне главный редактор газеты «Российские корейцы») и безвременно ушедший от нас Борис Ким (возглавлявший в начале девяностых прошлого века русскоязычное приложение «Корё»).
И тут мне, на тот период заведующему Ташкентским корпунктом газеты «Ленин кичи», пришла в голову прекрасная идея – включить в нашу собкоровскую делегацию творческую группу мастеров искусств из КНДР, помогавшей тогда самодеятельному корейскому театру-студии «Син-Сэн» осваивать новую концертную программу.
Син-Сэн на сцене к-за Узбекистан
И вот она, благодатная чимкентская земля, овеянная мифами и легендами казахских сказителей, находящаяся на пересечении древних караванных троп. Покрытые легкой дымкой сады и огороды, ломящиеся от щедрых даров природы прилавки базаров, обилие зеленых зон на улицах города и… приветливые, улыбчивые лица гостеприимных жителей.
Чимкентские корейцы в советские времена давали немалую долю подписчиков на газету «Ленин кичи». Правда, не за счет горожан, а за счет многочисленных луковых бригад, оседлавших в то время южные, наиболее плодородные богарные земли республики. Сюда приезжали на сезонную работу «кобондяшники-луководы» из России, Таджикистана, Киргизии и, естественно, Узбекистана, поскольку республика вплотную примыкает к Казахстану. Во время подписных кампаний приходилось денно и нощно мотаться по полям и ташкентским собкорам, чтобы увеличить число подписантов на родную газету.
Активисты Чимкентского культурного центра организовали встречу работников «Ленин кичи» на высшем уровне. Комфортабельная гостиница, творческие встречи с читателями, знакомство с достопримечательностями города, вечер отдыха на пригородной даче, где, по просьбе хозяев, артисты из Кореи показали свое вокальное мастерство – все это было неповторимо, незабываемо и восхитительно. Запомнилась поездка в Чимкентский дендропарк (за точность названия не ручаюсь), где мы отдыхали в тени экзотических деревьев и кустарников, завезенных сюда из заморских стран.
Активисты Чимкентского корейского культурного центра с гостями из КНДР и собкорами Ташкентского корпункта газеты «Коре ильбо»
Известно, что успех любого мероприятия во многом зависит от руководителя. Коллектив редакции насчитывал в то время около шестидесяти человек. Не знаю, как относились к редактору аппаратные сотрудники газеты, но нам, собкорам, видевшим Иннокентия Павловича раз в году на общем редакционном собрании в Алма-Ате, он запомнился, на первый взгляд, вроде совсем незначительными, но очень важными человеческими качествами. По его умению вести любое собрание, хорошему владению словом можно было предположить, что, прежде чем стать редактором, он прошел большую партийную и общественно-политическую школу. Всегда спокойный, выдержанный, даже в спорах он никогда не повышал голоса, очень тактично умел вести диалог с коллегами по работе.
Помнится, во время наших ежегодных собраний в Алма-Ате, Иннокентий Павлович находил и доброе слово, и порицание для каждого собкора. И высказывал это не прилюдно, не напоказ, а где-нибудь в сторонке, тет-а-тет, чаще всего в перерывах между собраниями. И мы были благодарны ему за это. А когда дело касалось всех собкоров, то тут он оглашал суть дела во всеуслышание. Например, совершенно искренне возмущался тем, что мы, собкоры, не полностью выбираем положенные нам по смете «командировочные». Мы понимали, что таким образом он выражал свою редакторскую заботу о нашем отнюдь небогатом собкоровском материальном благополучии. Как и то, что после ежегодного традиционного собрания каждый из нас покидал Алма-Ату не только с зарплатой и досрочно выплаченными «командировочными», но и с солидными премиальными в кармане.
Той поездке в Чимкент особую окраску придавало то, что с нами были артисты из КНДР. На тот период для нас, советских корейцев, Корея (неважно какая — Северная или Южная) олицетворяла собой далекую, еще не познанную никем из нас, физически неосязаемую, но очень желанную родину-призрак, где когда-то жили наши единокровные предки. И, может быть, не случись полтора века назад тех судьбоносных событий, когда обедневшие наши сородичи в поисках своего юльдо ушли за кордон, в Россию, нам было бы уготовано, наверное, совсем другое будущее. И жили бы мы сегодня, вполне возможно, на корейской земле, в естественном, давно утерянном нами ареале родного языка и культуры. Но история, увы, не терпит сослагательного наклонения, и вот уже более 150 лет мы живем там, куда забросила нас судьба, инстинктивно, на генном уровне сохраняя в душе то невидимое, физически неосязаемое родство с далеким краем и людьми ее обитающими. Поэтому гости из Пхеньяна впервые в нашей советской истории приехавшие в Ташкент по приглашению руководителей театра-студии «Син-Сэн» («Возрождение»), были для нас и родными, и очень желанными. На дворе тихо подремывала теплая осень 1990 года, еще ничего не предвещало развала Союза, и нас по-прежнему безмятежно убаюкивал обманчивый бриз горбачевской перестройки.
Это позже, когда огромная страна вдруг распалась на части, нас регулярно стали посещать гости из обеих Корей. И мы, не избалованные вниманием исторической родины, не связанные с ней никакими узами, стали одинаково тепло тянуться и к тем, и к другим. Но очень скоро политическое клише водораздела между Югом и Севером стало целенаправленно внедряться и в нашу диаспору. Хотя на тот период для нас, родившихся и живущих за пределами этнической родины, были одинаковы дороги обе половинки далекого полуострова. В начале 90-х годов прошлого века с появлением в бывших союзных республиках различных корейских общественных движений (ВАСК, АСОК, МКАДИС, «Бомминрен» и других), наша диаспора в одночасье разделилась на два противоборствующих, соперничающих друг с другом лагеря. Спрашивается: как могло такое произойти с нами, советскими корейцами, свято верившими в то, что мы кровь от крови единое целое? Чего нам-то делить, вечным скитальцам, занесенным когда-то волею судьбы за тысячи верст от родных берегов?.. Вот уж поистине неисповедимы дела и поступки наши!
Мастера искусств из КНДР (слева направо): Ли Сун Хва, Пак Рен Сук, Ча Хак Чер и Ким Ун Хон.
Но… вернемся к нашим гостям, мастерам искусств из КНДР. Их было четверо. Солистка Пхеньянского государственного ансамбля песни и танца Ли Сун Хва обучала девчушек и ребят из «Син-Сэна» искусству игры на древнем корейском инструменте — каягыме, с танцевальной группой занимался хореограф Ким Ун Хон. По классу вокала с солистами работала заслуженная артистка КНДР Пак Рен Сук. Ну и руководитель этой творческой группы, композитор Ча Хак Чер, в прошлом талантливый музыкант, известный у себя на родине как автор многих песен, написанных на фольклорной основе, осуществлял общее руководство. За два месяца упорных репетиций и тренировок они освоили с юными артистами 7 массовых и 3 сольных танца. И не просто освоили, а отшлифовали каждый элемент почти до совершенства. Было подготовлено также три номера по вокалу. Всего три номера, но какой ценой! Здесь нужны были не только мастерство и вдохновение, но, в первую очередь, хорошее знание корейского языка, прекрасные вокальные данные плюс работа, работа до седьмого пота. С этой новой программой «Син-Сэн» в 1991 году выезжал на традиционный фестиваль фольклорного искусства в Пхеньян. На долю артистов тогда выпал большой успех, о них восторженно писала пресса, им рукоплескали зрители старейшего Пхеньянского театра «Моранбон».
Словом, та давняя поездка в Чимкент светлым пятнышком врезалась в нашу память, оставив в душах теплые и неповторимые воспоминания. Думаю, и северокорейские гости надолго запомнят эти яркие, эмоционально насыщенные встречи со своими хлебосольными соплеменниками на благодатной казахстанской земле.
Фото автора.
***
Источник: «Корейцы Узбекистана» № 9 (85)
Мы в Telegram
Комментирование закрыто.