После разговора с Татьяной я поняла, что «ландшафтный-дизайнер» – это не просто модная профессия, это философия жизни.
Предлагаю и вам с ней познакомиться!
– Как Вы выбрали эту профессию?
– Причина была очень прозаичная – овдовела. По первому образованию я художник-живописец, по второму — искусствовед. Ландшафтным дизайном стала заниматься просто потому, что надо было зарабатывать, кормить детей. И вот уже этим почти 25 лет в профессии и ни разу не пожалела.
– Получается, ещё четверть века назад ландшафтный дизайн был популярен?
– Я работала в частной галерее, мы продавали картины. Потом был период, когда они продавались очень тяжело, а жить нужно, стала заниматься ландшафтным дизайном. Единственно, друзья-художники смеялись, говорили, что это халтура. Я отвечала, что если халтурить – то это будет халтура, а если делать классно, то это тоже творчество.
– Как Вы переучивались на ландшафтного дизайнера?
– Мне очень повезло, я начинала работать в немецкой компании Хайснер (Heissner). Учредитель этой компании – немец узбекского происхождения. Мы продавали оборудование для искусственных водоёмов. Соответственно сами их и сооружали, далее для них требовалось какое-то озеленение. Это было уже моей личной инициативой. Вот так всё и началось.
Я помню первые заработанные деньги… На них возле ЦУМа на книжных развалах купила всё, что нашла – журналы, альбомы, печатные издания о ландшафте.
– Сейчас Вы берёте учеников?
– Да, периодически беру. Сейчас на это времени становится всё меньше, около 8-ми лет брала учеников, занималась именно подготовкой кадров. Я с гордостью могу сказать, что мои ученики работают в Андижане, Самарканде, Ташкенте, и это достаточно успешные ландшафтники. Они грамотные и востребованные.
– С чего начинается Ваша работа?
— Я прихожу на объект и сначала слушаю, чего хочет заказчик. Пытаю его до тех пор, пока он чётко не поставит задачи: что ему нужно. У нас всегда возникает дилемма: идти на поводу у клиента или делать так, как надо. Поэтому существуют два жёстких лагеря. Одни говорят: “Кто платит, тот заказывает музыку”, я категорически против такой позиции. Потому что думаю, “А зачем тогда вы меня нанимали?” Наши услуги недешёвые. Если владелец участка чётко знает, чего он хочет и, более того, диктует, то он совершенно спокойно может взять подрядчика и выполнить это сам. К помощи специалистов обращаются в том случае, если заказчик сам не знает, и ему нужно подсказать максимально приемлемый вариант относительно участка, архитектуры. Также немаловажный фактор – сумма, которую планируется затратить на ландшафт.
Поговорили с клиентом, согласовали. Два варианта – либо мы делаем проект, либо объясняем «на пальцах», и если владельцу этого достаточно, то готовится смета, затем приступаем к работе.
Конечно, проекты давно выполняются на компьютере. Но первые из них я делала гелевой ручкой на листе формата А4: что-то рисовала, пыталась донести до заказчика, что буду создавать у него во дворе. Одна из самых первых самостоятельных работ – здание Ассоциации Корейских Культурных Центров на улице Шевченко. Его тогда отстроили, а во дворе мы оформляли пруд. Я была страшно горда, что мне его доверили.
Самое главное в нашей работе помнить, что мы имеем дело с живыми существами, с растениями. Посадить – это полдела. Очень важно, чтобы всё то, что ты посадил — принялось и росло правильно. Потому что можно посадить 20-сантиметровый цветочек, и не подозревать, что через год он вымахает в полтора метра. Нужно иметь знания по свойствам посадочного материала, понимать законы композиции, уметь организовать работу. Если все эти составные складываются, то получится грамотный ландшафтный дизайн во дворе, который не доставит больших хлопот владельцу, а будет украшать его участок. Но сегодня ландшафт – уже не просто украшение. Одна из главных задач ландшафтного дизайна – сделать пребывание на территории максимально комфортным.
– После того, как выполнен проект, Вы его сопровождаете? Консультируете владельцев, как дальше обращаться с растениями?
– Да, конечно. У нас есть сервисное обслуживание, мы осуществляем на протяжении всего года обслуживание участка. Ребята приезжают каждую неделю, стригут газон, подкармливают растения, занимаются ландшафтом. Все заботы о дворе они снимают с хозяина.
– Были у Вас интересные истории, связанные с растениями?
– Когда только начала заниматься ландшафтным дизайном, довольно часто приходила на наш главный цветочный рынок на Алайском. А потом мне рассказали, что я всех дико раздражала своими красными ногтями (смеётся). Потому что ландшафтники –люди, которые хорошо умеют сажать цветы, соответственно маникюр у них уж точно не такой. Среди продавцов там есть Джавдат-ака, один из старейшин, занимающихся разведением цветов. Он рассказывал: «Мы смотрели на тебя и думали, когда же ты сойдёшь с круга? А у тебя объемы всё увеличиваются и увеличиваются, увеличиваются и увеличиваются».
Когда я только начинала и ещё ничего не знала, цветочники подсовывали мне всё подряд. Говорили, что растение будет сантиметров 30 в высоту, а в итоге оно вырастало ровно в 2 раза выше (смеётся)… Но я очень много читала. И по прошествию времени, когда приходила в очередной раз, а они начинали мне активно что-то предлагать, то говорила им: «Ребята, время прошло. Сейчас со мной такие номера не пройдут».
Иногда стою на Алайском, что-то покупаю для себя, подходит кто-то из покупателей. И те же самые продавцы мне говорят: «Таня, расскажи ей, что это за растения». Очень много информации специфической, которой они не знают. А я читала, глотала всю литературу, очень много интересных вещей им рассказывала. Они хотят покупателю рассказать и не могут вспомнить.
– Человеку со средним доходом доступен ландшафтный дизайн?
– Да, однозначно. Когда я только начинала, ландшафтный дизайн в дворе являлся предметом роскоши. У нас в Ташкенте существовало всего два питомника для растений, поэтому варьировать цены не представлялось возможным. Сам рынок, посадочный материал был тогда крайне скудным. К счастью, сейчас ситуация изменилась: посадочного материала очень много. Цены – начиная от 1500 сумов и до плюс бесконечности, верхнего предела нет. Есть растения и за 12 тысяч долларов. Кстати, раскупаются как горячие пирожки. У нас сейчас есть клиенты, которые ездят на Matiz, но считают нужным украсить свой двор. К таким заказчикам всегда отношусь очень трепетно, это такая ответственность. Они какую-то, надо полагать, весомую, часть своего бюджета решили потратить на ландшафтный дизайн. Я работаю со всеми. У меня есть объекты с очень большим бюджетом, и есть такие, к кому прихожу и для меня вопрос профессиональной чести сделать из ЭТОГО нормальный, приемлемый двор. Как правило, там дедушки или бабушки из членов семьи категорически запрещают трогать какие-то растения. Или категорически запрещают во дворе хоть одну щепочку убрать. «Вот здесь стоят кирпичи – они нужны. Здесь лежит арматура – это тоже не трогайте». И ты из этого что-то должен сотворить. Это всегда очень интересно, этакий вызов.
– Вы оформляли какие-то общественные объекты?
– Да, конечно. Мне посчастливилось: когда был план реконструкции городов, меня пригласили поработать замминистра по строительству. Один из самых больших парков на тот момент – парк «Камолот» в Намангане площадью 26 гектаров. В проектировании его территории и выполнении работ я принимала участие. Много работали в Коканде: оформляли улицы и площади, озеленяли их. Также принимала участие в проектировании городской площади Шахрисабза. Озеленение парка «Анхор-Локомотив» также наших рук дело.
– Есть сезонность у Вашей работы?
— Нет. В прошлом году мы на Новый год отдыхали в общей сложности 4 дня. Работы было очень много. Поскольку растения сейчас в основном выращиваются и продаются в контейнерах, их можно сажать в любое время, — и в мае, и в июле. Сезонность существовала, когда растение выкапывали из земли, это можно было делать только строго в период вегетационного покоя, а сейчас — хоть круглый год. Безусловно, большие массовые посадки сегодня носят сезонный характер, но я очень надеюсь, что в ближайшее время мы будем озеленять всё вокруг 12 месяцев в году. Потому что та ситуация, которая сейчас в Узбекистане обстоит с озеленением – печальна… нам нужно сажать 12 месяцев в году, 30 дней в месяц, 7 дней в неделю, 24 часа в сутки. Чтобы хотя бы восстановить то количество деревьев, что было раньше. Но, к сожалению, и это не создаст нужный баланс, потому что сейчас стало намного больше машин, очень много зданий, строек.
– Какие деревья нам более необходимы?
— У меня есть список деревьев-фаворитов, которые я очень люблю, мы их сажаем в большом количестве. Одно из самых любимых – тополь. Есть тополь серебристый, он по форме напоминает чинару. Это удивительно красивое развесистое растение, мощное, быстрорастущее. Один из главных факторов: тополь среди всех деревьев является чемпионом по выработке кислорода. Чинаре чтобы вырасти до такого размера нужно 80-100 лет, тополю – 15-18 лет. Конечно, есть благородные деревья, у которых очень плотная древесина, медленно растущие — дуб, чинара, карагач. Конечно, они тоже очень нужны. Но сейчас, я думаю, что процентов 60-70 необходимо сажать быстрорастущие виды. Чтобы возвести высотное здание достаточно года. Чтобы вырастить дерево хотя бы пятиметровой высоты нужно 3-4 года, и то если его высаживать 3-4-летним саженцем.
Представляете, очередной дом сдают в эксплуатацию, и в каждом окне появится кондиционер. У каждого из жильцов есть своя машина, а сейчас 98% автомобилей с двигателем внутреннего сгорания. Представляете, какая нагрузка на город? Тем более, что здания растут как грибы после дождя. А вот посадки не производятся с таким энтузиазмом и скоростью. Я так рада, что люди начали это понимать! Посмотрите, сколько волонтёрских команд, которые выходят и сажают деревья. И что самое главное – указы Президента. Если все они будут выполняться неукоснительно, то за очень короткое время – по крайней мере количественно – мы восстановим деревья.
– Чем занимаются Ваши дети? Они тоже трудятся в этой сфере?
— Сын да. Он стал работать на моих объектах с 12-ти лет, это была принудительная работа. Как только поступала жалоба из школы, например, что он уроки пропустил или пошёл в компьютерный клуб, в качестве наказания я брала его на объект и заставляла работать. Поэтому очень долго он воспринимал мою работу как наказание. Этот период прошёл, сейчас он занимается поливочными системами. С гордостью могу сказать, что он один из грамотных инженеров по автоматическому поливу участков. Для него это творчество! Хотя всё время думаю – ну как может быть творческой поливочная система? А у него глаза горят: под какое растение какой полив подвести, как рассчитать насосы.
Дочь к ландшафту никакого отношения не имеет, она благополучно замужем, живёт в Италии. А мы с сыном здесь занимаемся озеленением. Он принимал очень активное участие во всех волонтёрских посадках.
– Куда пойти учиться тем, кто хочет стать ландшафтным дизайнером?
– На отделение ландшафтного дизайна при Архитектурно-строительном университете. Также очень хороших активных ребят выпускает Аграрный университет. Это на предмет получения теоретических базовых знаний. Ну и, конечно, практика. Мы от Фонда «Заамин» и от Ассоциации постоянно бросаем клич, приглашаем принять участие в проектировании, в посадке. Профессия ландшафтного дизайнера замечательна во всех смыслах. Для меня это свобода, высокий социальный статус и хорошая маржинальность работы. А ещё, как любят говорить маркетологи, – миссия. Ты занимаешься любимым делом, Землю озеленяешь, а тебе за это ещё и деньги платят.
Вероника САМОЙЛОВА,
фото из личного архива Т. ЮГАЙ
***
Источник: «Корейцы Узбекистана» № 7(59)
Мы в Telegram
Комментирование закрыто.