Люция — музыкант группы первых скрипок Государственного симфонического оркестра Узбекистана. А еще она любит экстрим и верит в Бога. Когда-то девушка всерьёз думала порвать с музыкой, а сегодня отвечает на гастролях за 40-килограммовый чемодан с нотами.
Люция родилась в Ташкенте. Отец занимается промышленным альпинизмом и водит группы в горные походы. Мать домохозяйка. Брат старше Люции на 4 года. Дети, как это часто случается, воевали. Брат мог в шутку задеть четырёхлетнюю малышку, та всерьёз обижалась и давай гоняться за противником по всей квартире, по всей двухкомнатной квартире. Родители вспоминают, что так продолжалось лет до 11-ти, пока Люция не начала регулярно посещать церковь.
— Поделитесь, каким было Ваше первое музыкальное воспоминание?
— У меня музыкальная семья. Папа — поклонник бардовской песни, мама отлично поёт и играет на фортепиано. Помню себя четырехгодовалую на чьей-то даче: я в смешном костюме с пингвинами сижу на руках у папы, а родители поют дуэтом.
В 7 лет я поступила в музыкальную школу. Выбор класса обусловлен тем, что брат к тому времени уже занимался фортепиано. Чтобы дети не «воевали» ещё и за инструмент, родители отдали дочь на скрипку.
— Нравились ли Вам уроки?
— В первые годы учёбы мы с братом играли дуэтом, и это было интересно. Хотя занималась я как все дети: поучила 20 минут перед специальностью и побежала на занятие. На третий год обучения мой педагог уволилась, и пошла текучка учителей. Это плохо, так как лишает учебный процесс системности. Годом позже наступил традиционный для детей-музыкантов кризис, и я захотела бросить занятия. Тогда мама обратилась за советом к своему бывшему преподавателю по классу фортепиано.
— А ты скажи так, — посоветовала ей суровый педагог. — Не будешь заниматься — по стенке размажу.
Так я и осталась на скрипке. Мысли о бунте не возникало, я росла крайне спокойным ребенком. Мама шутила, что «Люцию где посадишь — там через 2 часа в той же позе и найдёшь».
Люцию назвали в честь бабушки. Только у той ударение падало на первый слог, а героиня предпочитает ставить на второй. В той семье родители были убеждёнными коммунистами и детей называли соответственно: Зея и Бурея (реки Дальнем Востоке), Рева и Люция, Вемисор (Великая Мировая Социалистическая Революция) и Вилорик (В. И. Ленин — освободитель рабочих и крестьян). Родные зовут девушку по-домашнему Люсей.
— Музыкантов с детства водят и возят на конкурсы. Как с этим обстояло дело в Вашей семье?
— Мне не нравится соревноваться, я люблю работать в команде. В начальной школе случались попытки выводить меня на конкурсы, но во время выступлений меня охватывала дикая паника. Выученный материал словно испарялся, а соперничество воспринималось как нечто враждебное по отношению к другим участникам. Подобные реакции требуют проработки, но тут наступил период смены педагогов и стало не до этого. Кроме того, я училась в обычной музыкальной школе, перед которой не стоит задача растить профессиональных музыкантов. Многих детей отдают сюда для общего развития. Сейчас я смотрю на конкурсы по-другому, вижу в них возможность обмена опытом и мотивацию к росту. Наверное, если бы в детстве я проработала этот вопрос, то стала бы профессионально сильнее.
— Почему, несмотря на сложности, Вы решили профессионально заняться музыкой?
— Окончив школу по классу скрипки, я поняла, что музыка даётся мне крайне сложно. Я не понимала, как она работает. Вроде усердно заучиваю произведения, но не сказать, что играю их особенно музыкально или идеально чисто. Между тем в общеобразовательной школе предметы давались легко: достаточно посидеть, поучить — и вот результат. А в музыке сколько ни сиди — желаемого результата не видно.
— Какого результата хотелось достичь?
— Свободы исполнения. Мой первый педагог очень грамотно вела учеников: она не только давала слушать записи, но и водила на концерты. Когда ты вживую видишь, насколько исполнитель на сцене погружен в процесс, как он живёт внутри произведения, то понимаешь, что в его голове сейчас нет посторонних мыслей. У меня же каждое выступление рефреном крутилось: «Только бы не забыть, только бы не ошибиться». Для меня музыка была тяжёлым трудом.
И так как музыка давалась сложнее всего, я решила пойти по пути преодоления. Я поступила в музыкальный колледж имени Хамзы. После его окончания всё ещё можно было пойти в институт на немузыкальную специальность. Я присматривалась к профессии юриста.
— В колледже дела пошли лучше?
— Первые два года было по-прежнему сложно. Благодаря усидчивости я достигала каких-то результатов, но они меня не удовлетворяли. Помню, как стояла после экзамена в слезах и чувствовала, что ничего не получается. Как сделать, чтобы получилось, я на тот момент не понимала. Была зима, и я поглубже натянула капюшон куртки, чтобы однокурсники не увидели слёз. На третьем курсе я всерьёз задумалась над тем, чтобы сменить специальность. Но преподавательница по фортепиано, видимо, разглядела во мне какие-то задатки. Она подключила родственные связи и устроила мне встречу с композитором Анатолием Советовичем Вареласом. Он стал тем человеком, который показал и объяснил, что музыка — это логичный язык, поддающийся изучению! После той встречи я решила продолжить профессионально заниматься скрипкой и поступила в консерваторию в класс Валерия Владимировича Магая. О решении ни разу не пожалела. Мне нравится моя жизнь и то, как она складывается.
Молодёжный симфонический оркестр создан в 2014 году дирижёром и заслуженным артистом Узбекистана Камолиддином Уринбаевым. В 2020 году коллектив получил статус Государственного симфонического оркестра Узбекистана. Люция занимает должность музыканта группы первых скрипок со дня основания оркестра. Дирижёра Камолиддина Уринбаева, как принято в творческой среде, она называет «маэстро».
— Какое выступление стало знаковым для Вас?
— Все выступления, особенно поначалу, были знаковыми. Я прошла отбор в Молодёжный симфонический оркестр на третьем курсе консерватории. То, как Маэстро подаёт материал и ведёт за собой исполнителей — это невероятно. Если я только начала понимать, что музыка — это язык, то маэстро на этом языке свободно «разговаривал». Например, он учил не бросать последний звук, строить музыкальную фразу и буквально вытаскивал звук из оркестрантов.
— Как Маэстро реагирует на ошибки?
— По-разному. Иногда внимательно и строго смотрит на провинившегося. Конечно, лучше в такую ситуацию не попадать. Несерьёзный совет: если чувствуешь, что играешь не то – играй потише! А бывает, что Маэстро реагирует позитивно, смотрит с шутливой укоризной и будто говорит взглядом: «Ну, ты что?».
С первой репетиции Камолиддин Турдимуратович относился к нам как к профессионалам, хотя большей частью Молодёжный симфонический оркестр состоял из студентов. Это его принципиальная позиция. Если коллектив играл не так, как нужно, то Маэстро говорил: «Вы же профессиональные музыканты, почему так играете?». Подобное отношение способствовало тому, что мы изо всех сил старались выйти на высокий уровень.
— А как проходит Ваш обычный день?
— Если нет выступлений, то с 9:00 до 13:00 оркестр репетирует. Каждый час — 10-минутный перерыв. В 8:50 музыканты должны занять свои места, чтобы к приходу дирижёра настроить инструменты. Заходить в зал после Маэстро нельзя. Опоздавшие ждут перерыва и присоединяются к репетиции со второго часа. После общей репетиции наступает время индивидуальных занятий — каждый сам отрабатывает свою партию.
Также я занимаю в оркестре должность библиотекаря. Это сотрудник, который распечатывает и раскладывает ноты, а после репетиции или выступления их собирает. Когда программа длинная, то музыканты шутят: «Люция, ещё ноты? Сколько можно? Хватит!».
— Много ли сил и времени занимает работа библиотекаря?
— Обязанности библиотекаря занимают больше времени, чем обязанности первой скрипки. Нередко задерживаюсь до 11-ти ночи. У нас с охраной даже есть шутка, что оркестр — мой второй дом. Распечатка и раскладка нот для большой программы занимает часа два. Когда коллектив едет на гастроли, то ноты едут в отдельном чемодане. Мы недавно играли в Самарканде, и второй библиотекарь надорвал спину, поднимая чемодан весом 40 кг.
Наш оркестр всегда берёт ноты с запасом. Если в программу включены 25 основных произведений, значит надо столько же иметь дополнительных, потому что правительственный приём может продлиться дольше запланированного. Мы никогда не играем композиции по второму кругу.
— В чём Вы видите плюсы и минусы профессии?
— Преимущество — это возможность погрузиться в шедевры мировой классики. Жизнь многогранна. Человек может до конца дней смотреть только на одну грань, а может увидеть несколько. Музыка — та важная грань, с которой стоит соприкоснуться.
Среди минусов назову последствия для здоровья. Скрипачи часто страдают от сколиоза, потому что инструмент поддерживается левым плечом, и оно с годами становится выше правого. Сидячая работа сказывается на позвоночнике, поэтому надо обязательно заниматься спортом. Плюс заметно садится зрение из-за того, что мы постоянно и подолгу смотрим на мелкие ноты.
29 июля 2022 года Президент подписал Указ «О награждении группы активистов в связи с Днем дружбы народов». Люция Цой, артист высшей категории Государственного симфонического оркестра Узбекистана, была награждена медалью «Шухрат».
— Как Вы узнали о награждении медалью «Шухрат»?
— Я знала о том, что мою кандидатуру подают на награждение, потому что начальник отдела кадров попросил подготовить документы и фото. Саму новость сообщил Маэстро, когда поздравил в Telegram с присуждением медали. Приятно, когда твой труд ценят. Но коллеги и раньше давали понять, что моя работа важна. Медаль стала лишь материальным подтверждением их слов.
— Помните, где находились и что делали, когда пришло сообщение-поздравление от Камолиддина Уринбаева?
— В Казахстане. Поехала туда, чтобы прыгнуть с парашютом. При прыжке самое сложное — выйти из самолета, сделать шаг туда, куда совсем не хочется, потому что страшно. Сама я не решилась, меня подтолкнули.
Конечно, предварительно будущие парашютисты прошли 4-часовое обучение на симуляторе, доводя до автоматизма алгоритм действий. Будучи подвешенным на тренировочном парашюте, ты отсчитываешь 5 секунд: «551, 552, 553…». Большие числа используются по той причине, что «один, два, три» можно проговорить слишком быстро. Потом дёргаешь кольцо, смотришь, раскрылся ли купол, проверяешь, работают ли стропы. Тренировка нужна для того, чтобы во время полета на высоте 1200 метров, несмотря на панику или эйфорию, мозг понимал, что нужно делать.
— Судя по социальным сетям, горы и экстрим занимают значимое место в Вашей жизни. В чем причина этих увлечений?
— В горные походы родители начали брать меня года в два. Сохранилось фото, где они идут вдоль речки, а у мамы за спиной детское кресло, в котором сплю я. На лыжи папа поставил меня лет в 6.
Я люблю горы, ведь они про красоту и преодоление: не сдаться, дойти до конца с 15-килограммовым рюкзаком за плечами. На вершине Большого Чимгана человек физически ощущает, что есть он, а есть остальной мир. Где-то вдалеке лежит Ташкент и та жизнь, которой ты живёшь. В такие моменты получается подняться над суетой и по-новому взглянуть на вещи.
Екатерина ЦОЙ,
фото из архива Л. ЦОЙ
***
Источник: «Корейцы Узбекистана» № 15(67)
Мы в Telegram
Люблю тебя, доченька)