И. В. Цой. «Любовь» и «красота» в творчестве Ким Тонина

И. В. Цой

«ЛЮБОВЬ» И «КРАСОТА» В ТВОРЧЕСТВЕ КИМ ТОНИНА

Творчество корейского писателя Ким Тонина (1900-1951) — одно из наиболее интересных явлений в корейской литературе 20-30-х годов XX в. Работая в жанрах короткого рассказа, повести, ро­мана, критических исследований и очерков, писатель в начале XX в. снискал себе славу одного из признанных мастеров корейской прозы. При этом особое место в художественном наследии писателя принадле­жит именно короткому рассказу.

Говоря о творчестве Ким Тонина, корейские исследователи, как правило, склонны приписывать ему приверженность различным литера­турным направлениям: во-первых, его рассматривают как писателя- реалиста, писателя-натуралиста, писателя-романтика и пр., во-вторых — как писателя-эстета и, в-третьих, высоко оценивают его как стилиста- новатора. Однако, несмотря на все эти европейские литературные влия­ния, можно утверждать, что Ким Тонин — все же писатель самобытный и осознанно или неосознанно, но своими литературными корнями уходящий в корейскую традицию.

Время становления и расцвета литературного творчества Ким Тони­на приходится как раз на те годы, когда вслед за произведениями в жанре сии сосоль «новая проза»; в отличие от старой, традиционной кодэ сосоль появляется прозаическая литература Кореи ново­го времени. Такие произведения в выборе темати­ки пока еще следовали традициям, и действующие лица в них часто на­поминали персонажей традиционной классической прозы.

Основоположником литературы нового стиля сип сосоль считается писатель Ли Инчжик (1862-1916), написавший произведения «Кровавые слезы», «Гора Чхиак», «Голос дьявола» и другие. Почти одновременно с ним появляются не менее зна­чительные имена: Ан Куксон «Протокол собрания диких зверей» 1869-1927; «Колокол свободы», «Ширма с изображением пионов», Син Чхэхо 1880-1936; «Небо, которое я увидел во сне», «Битва двух драконов»               Чхве      Чхансик              1881- 1951; «Двет осенней луны».

В начале 1920-х годов многие молодые корейцы ездили учиться в Японию, которая к тому времени уже активно применяла у себя техни­ческие и научные достижения Запада и раньше, чем Корея, вступила на путь модернизации. Знание японского языка позволило корейцам позна­комиться с сочинениями известных в то время западноевропейских мыс­лителей и общественных деятелей, а также известных европейских пи­сателей, переводы которых в избытке имелись на прилавках японских книжных магазинов. Вернувшись на родину, корейские студенты стре­мились применить полученные знания на практике.

Процесс формирования новой литературы был порожден историче­скими и культурными событиями, которые происходили в Корее в тот период. Именно тогда, в первой половине XX в. в Корее появляется мно­жество литературных обществ, между представителями которых разво­рачивается дискуссия о роли литературы и назначении письменного сло- за. С начала 1920-х годов в Корее начинают выходить литературные журналы «Утренний свет» (1920), «Сотворение мира» (1920), «Студенческий мир» 1920), «Свет Востока» (1920), «Руи­ны» (1920), «Деревня роз» (1921), «Золотая звезда» (1923), «Белый прилив» (1922), «Творение» (1919) и многие другие. Вокруг каждого литературного издания объединялись прозаики и поэты, которые считали себя сторонниками того или иного направле­ния — символисты, романтики, имажинисты, эстеты, модернисты, им­прессионисты, сюрреалисты, натуралисты и прочие. Наиболее влия­тельными в литературных кругах первой половины 1920-х годов были журналы «Творение», «Руины» и «Белый прилив».

В то же время под влиянием идей марксизма, с которым корейцы познакомились в начале 1920-х годов, в стране развернулось движение за создание демократической революционной литературы. Весной 1922 т. несколько поэтов и прозаиков во главе с Сон Ёном образовали литера­турную группу «Искра». В ноябре того же года возникло еще одно демократическое литературное объединение «Паскюла» (PASKYULA). Эти два общества получили общее название — «Школа нового направления», что означало возникновение новой тенденции в литературных кругах. Литераторы «Школы нового направ­ления» стремились изображать мир не просто таким, каков он есть, а призывали к борьбе за то, чтобы он стал, лучше. В августе 1925 г. эти два общества объединились, и была создана «Корейская ассоциация проле­тарских писателей» (КАПП). Писатели КАПП выдвинули тезис о нераз­рывном единстве искусства и действительности, рассматривая послед­нюю как «великий учебный материал».

На этом фоне особое внимание литературных кругов привлекала полемика Ким Тонина с другой «знаковой фигурой» того времени — писателем Ли Квансу по поводу роли литературного произве­дения в обществе.

Ли Квансу (1892-1950) был активным участником просветительско­го движения, сторонники которого утверждали, что добиться независи­мости страны можно с помощью просвещения. Ли Квансу полагал, что просветительские идеи следует пропагандировать в художественных произведениях. Он и прославился в Корее как писатель-просветитель. Свои взгляды Ли Квансу высказал в романе «Бессердечие», кото­рый был написан в 1917 г. и принес писателю первый большой успех. В Корее этот роман считают первым образцом литературы нового времени.

В противоположность просветителю Ли Квансу, Ким Тонин считал, что литература не призвана пропагандировать те или иные идеи, литера­тура есть самоцель, и она должна изображать жизнь без прикрас. В до­казательство в 1919 г. Ким Тонин создал первый в истории корейской литературы чисто литературный журнал «Творение», в котором опубликовал свой первый рассказ «Печаль слабого». Уже в этом произведении проявились литературная позиция автора и его взгляды — наблюдать жизнь во всех ее проявлениях.

Что же все-таки имел в виду Ким Тонин, когда говорил о своем творчестве как об «искусстве ради искусства»? С одной стороны, он по рождению принадлежал к образованному сословию, с другой — полу­чил среднее образование в школе при христианской миссии и в то же время поехал учиться в Японию, где проявил немалый интерес к искус­ству и поэтому поступил в японскую школу искусств Кавабата.

Для Ким Тонина писатель — это художник, а художник — это высший творец, божество. Еще никто из корейских литераторов про­шлого до этого не осмеливался сравнивать писателя с Творцом, никто не высказывался так определенно и после Ким Тонина. В подтверждение своим словам писатель в качестве одного из творческих методов ис­пользует прием инхён чочжонсуль — буквально «искус­ство управлять куклами». Он пишет, что научился этому у Л. Н. Толсто­го, который, по мнению Ким Тонина, обладал мастерским умением соз­давать литературный мир, где писатель управляет человеческими жиз­нями.

Уже первые произведения Ли Квансу и Ким Тонина показывают их разное понимание роли письменного слова в обществе: один в форме художественного произведения внушал читателям просветительские идеи и учил, как стать независимыми и свободными, другой же воспри­нимал литературу как чистое искусство и не ставил перед собой цели пропагандировать какие-либо идеи, поэтому и рассказы он писал обо всем, что видел, что затронуло его сердце. Это либо судьба неимущего и бесправного, либо душевные переживания и муки творчества. В своих произведениях писатель описывает, к каким трагическим последствиям могут привести перемены, вызванные приходом инородной цивилиза­ции, плоды которой заняли место в сознании корейца, и потому теперь происходит столкновение между старым традиционным укладом и цен­ностями пришлой, западной цивилизации. Некоторые корейские последователи, например Ким Юнсик, представляют Ким Тонина прежде все­го как писателя, который описывает в своих рассказах действительность именно колониальной Кореи, и приводят в качестве примера рассказ «Картошка», где, по словам исследователя, рисуется трагедия народа при колониальном режиме — парода, лишенного каких-либо прав на свободную нормальную жизнь.

Следует обратить внимание на то, что в творчестве Ким Тонина особое место занимают поиски идеала любви и красоты. Тема противо­поставления любви / красоты духовной и чувственной становится в дальнейшем одной из основных в его рассказах. Писателя интересует постоянно продолжающийся конфликт между духовным / нравственным и физическим / биологическим началом в человеке. Главное стремление человека — познать счастье, будь то счастье в любви или счастье в твор­ческом озарении, но как бы он ни стремился к этой цели, счастье не приходит. Он заранее обречен на неизбежное поражение, потому что духовное в нем не может одолеть физическое. Герои первых его расска­зов еще как-то пытаются найти способ, чтобы приблизиться к счастью, пытаются изменить тем или иным путем свою судьбу, однако терпят неудачу и все равно приводят в результате к неизбежной гибели — фи­зической или духовной. Вместе с тем писатель показывает красоту по­рока и безумства. Возможно, поэтому некоторые рассказы Ким Тонина условно называют «эстетическими» — в них писатель говорит о своем понимании «философии красоты». По словам Ким Тонина, не только добро есть красота, но и зло тоже красиво.

Для того чтобы познакомить читателя с наиболее интересными об­разцами литературного наследия Ким Тонина, в данной статье будут представлены те произведения писателя, которые наиболее известны в Корее и чаще всего упоминаются корейскими исследователями. При этом выбранные рассказы наиболее ярко отражают творческую само­бытность писателя и раскрывают его литературный талант. Выбранные произведения пока не переведены на русский язык и не исследованы зарубежными корееведами.

Рассказ «Печаль слабого» — первое произведе­ние Ким Тонина, опубликованное в 1919 г. в журнале «Творение» (№ 1-2).

Главная героиня рассказа— девятнадцатилетняя девушка Элизабет Кап. Рано потеряв родителей, она живет в Сеуле в доме у г-на К. и учит его детей. Элизабет привлекательна, умна и пользуется уважением среди своих сверстников по школе. Молодая девушка встречает понравивше­гося ей юношу, Ли Хвана, но никак не может признаться ему в своих чувствах. Хозяин дома г-н К. однажды ночью приходит в комнату глав­ной героини, и с этого момента Элизабет становится его любовницей. Через некоторое время она узнает, что беременна, и признается г-ну К. Девушка хочет освободиться от ребенка. В итоге хозяин устраивает ей встречу с врачом, который, не ставя об этом в известность Элизабет, прописывает ей вместо лекарства для прерывания беременности обще­укрепляющие средства. Г-н К. перестает приходить к Элизабет. Элизабет вынуждена покинуть город. Она не хочет уезжать отсюда, однако ей не хватает мужества остаться, и она едет в деревню к своей дальней родственнице. Приехав к тете, девушка принимает решение возбудить су­дебный процесс против хозяина и попытаться вернуться в Сеул. Однако решение суда оказывается не в пользу Элизабет, и она уезжает из города ни с чем. В деревне героиня познает чувство материнской любви, когда видит родившегося ребенка, но он сразу же умирает. Элизабет впервые задумывается о себе как о слабом человеке и приходит к мысли о том, что только любовь может помочь человеку стать сильным.

Повествование ведется от лица автора, который описывает действия главной героини и передает ее внутренние монологи. Что касается ди­намики развития сюжетной линии, то в целом он развивается неравномерно во временном плане: иногда подробно и обстоятельно описываются события одного конкретного дня, и таким образом темп повество­вания замедляется. Иногда наоборот— временной отрезок как бы «сжимается», и автор описывает кратко, в общих чертах, те события, которые занимают гораздо больший период времени. При этом автор не пользу­ется здесь в полной мере правом авторского слова и не пытается прокомментировать поведение главной героини; он просто передает с пози­ций внешнего наблюдателя то эмоциональное состояние, которое при­суще Элизабет в тот или иной момент. Однако, несмотря на объективность авторской позиции, можно заметить, как в определенных ситуаци­ях все же проскальзывают авторские оценки.

Рассказ «Печаль слабого» — программный: молодой писатель по­ставил себе задачу предложить корейской литературе новую проблему, связанную с двумя противоположными началами в человеке — чувственностью и духовностью, а также показать нового героя, в поступках которого реализуются эти два начала. Гёроиня рассказа — молодая учи­тельница в доме богатого человека, становится любовницей хозяина, хотя мечтает совсем о другом человеке. Писатель хотел показать, что власть чувственного начала может привести к гибели, и только «духов­ное» — любовь к ближнему — приносит спасение.

Оппозиция чувственная / духовная любовь не была свойственна ко­рейской культуре, и, поставив такую проблему, Ким Тонин выступил как новатор. Однако финал этой коллизии в рассказе традиционен.

В корейской повествовательной литературе все перипетии всегда заканчиваются установлением гармонии, и героиня Ким Тонина в конце рассказа также обретает душевную гармонию.

В корейской литературе злоключения персонажей и состояние уми­ротворения связаны с разными пространствами — Ким Тонин переводит свою героиню из столицы (мира чувственных соблазнов и душевного дискомфорта) в деревню (мир природы), где можно разобраться в своих чувствах и понять, что лишь духовная, любовь дает силу и красоту.

В рассказе представлена героиня нового типа, о чем сообщают ее внешние характеристики. Во-первых, ее не корейское имя: Элизабет, сразу отделяет ее от всех героинь корейской литературы, к тому же у нее нет семьи (родителей, братьев и сестер) — своего дома. Во-вторых, ее профессия: Элизабет — учительница, а в традиционной Корее учите­лями были только мужчины, женщины вообще не работали в интеллек­туальной сфере. Кроме того, впервые в литературе писатель привлекает специальное внимание к такому внутреннему качеству, как чувствен­ность. До этого в традиционных художественных произведениях женщина могла быть участницей эротической сцены, но ее чувственность не была предметом описания.

Образ самостоятельной, чувственной Элизабет, без сомнения, при­шел в рассказ Ким Тонина из европейской литературы, но чувствен­ность Элизабет лишена свободы, она заключена в рамки семьи хозяина, который ею и владеет. Функционально героиня занимает традиционное место наложницы в доме, большей свободы писатель ей не дает.

В истории отношений Элизабет с хозяином дома Ким Тонина зани­мают прежде всего внутренние переживания героини и рисунок ее пове­дения. Автор показывает, как человек, давая волю своему биологиче­скому началу, оказывается духовно несостоятельным, а слабость духа неминуемо приводит к гибели.

Источником жизненных сил может быть только духовное начало. Поворот к духовности произошел у Элизабет после смерти ребенка: чув­ственность может порождать только «мертвые плоды», истоки истинной плодотворности содержит лишь духовное начало в человеке.

Так Ким Тонин, сторонник «чистого искусства», в своем первом рассказе следует, тем не менее, традиционному пониманию письменно­го слова как средства воспитания, поучения.

Следующий рассказ «Песня уходящих в море» написан в 1921 г. и опубликован в последнем, девятом номере журнала «Творе­ние». Корейские исследователи оценивают это произведение как одно из самых ярких проявлений его литературного творчества. Здесь писатель использовал прием «рассказ в рассказе», показав читателю описываемые им события с двух сторон — глазами автора-рассказчика, который наде­лен характером и речевыми особенностями, и глазами главного героя, который поведал автору историю своей жизни.

Рассказчик, сидя у подножия горы Моранбон в окрестностях Пхеньяна и наслаждаясь красотой весеннего пейзажа, описывает приход ранней весны и день, когда на реке появляются первые рыбачьи лодки (день речных празднеств). Неожиданно он слышит песню рыбака, кото­рая пробуждает в нем воспоминания о песне, услышанной им в Ёню (место, которое традиционно славилось своими лирическими напевами и мелодиями). Рассказчик решает найти того, кто исполняет песню, и встречается с рыбаком. Он просит рыбака поделиться историей своей жизни. Рыбак вспоминает свою прошлую жизнь и рассказывает о своей жене и младшем брате. Рассказчик узнает о том, что однажды муж вер­нулся с базара и застал жену наедине с младшим братом. Муж обвинил ее в измене. Произошла ссора, и он выгнал жену и младшего брата. В результате его жена погибла, бросившись в реку, а младший брат ушел из деревни. Старший брат стал рыбаком-лодочником и отправился на поиски своего брата. Его судно потерпело кораблекрушение, но младший брат спас рыбака. Во время этой краткой встречи лодочник заме­тил, как сильно постарел его младший брат. После встречи младший брат исчез снова, и рыбак опять отправился на его поиски. Однажды он услышал песню, которую так исполнять мог только его младший брат, но самого брата не нашел. История заканчивается, и рассказчик просит рыбака исполнить песню еще раз. Когда рассказчик возвращается через год на то же самое место, он вновь вспоминает о встрече с рыбаком.

В рассказе два плана: внешний — описан «случай из жизни», отно­шения в семье, которые привели к трагедии (красавица-жена кончает жизнь самоубийством, любимый младший брат уходит — семья распа­дается), и внутренний — жизнь представлена как воплощение красоты.

Красота жизни открывается в весеннем пейзаже, печальной пес­не— музыке и поэзии, в образах людей — внешности женщины (жены) и мужчины (младшего брата).

Красота человеческая оказалась временной: жена погибла, а млад­ший брат ушел и за несколько лет изменился — постарел. У людей об­разы прекрасного подвержены разрушению. Но сама красота — вне вре­мени, вечна. Она — в постоянном возвращении цветущей весны, в му­зыке природы, которая каждый раз весной звучит в песнях людей и го­лосах природы.

Ким Тонин построил рассказ на традиционной оппозиции времен­ности, мимолетности человеческой жизни и вневременности, вечности природы. При этом преходящая красота жизни вписывается в рамку вечной красоты.

Традиционно в рассказе и восприятие мира, когда в красоте непре­менно таится оттенок страдания -— известная корейской литературе хан — «эстетика страдания».

И в этом рассказе выявляется противопоставление низменных (био­логических) инстинктов человека, разрушающих красоту, и порывов души, которая постоянно стремится обрести красоту и мучается в ее поисках.

Вся структура этого произведения от начала и до конца строится на поиске эстетических образов. Так, и рассказчик, и рыбак встречаются благодаря песне пэттараги и находят общий язык, потому что и тот, и другой стремятся познать красоту, видеть красоту рядом с собой и наслаждаться ею. И того, и другого пэттараги наводит на вос­поминания о прошлом. Ким Тонин на примере этого рассказа показал, что красота — смысл человеческого существования, но когда красота оказывается рядом, из-за низменных человеческих инстинктов она теря­ется, становится недосягаемой.

Другой рассказ — «Соната безумного пламени»  написан Ким Тонином в 1930 г. и опубликован на страницах газеты «Чунве ильбо» — «Новости у себя и за рубежом» (№ 1-12). Это произведение относится к рассказам, посвященным творческой лич­ности.

Суть рассказа заключена в следующем. По традиционным пред­ставлениям культуры Дальнего Востока искусство — это высшая чело­веческая ценность. Герой рассказа совершает все виды преступлений, начиная с поджога и заканчивая убийством, и все ради того, чтобы об­рести музыкальное вдохновение. Казалось бы, сюжет не нов, его можно найти й в европейской литературной традиции, однако совершенно раз­ным оказывается результат восприятия и оценки этого сюжет после прочтения рассказа Ким Тонина и рассказов европейских писателей. Можно предположить даже, что корейский писатель позаимствовал сю­жет у европейских авторов, но наполнил его своим содержанием, «про­пустил» сюжет через свое собственное восприятие мира.

Композиционно рассказ построен следующим образом: основное ядро повествования обрамлено авторским вступлением и заключитель­ным монологом одного из участников беседы. Краткое вступление со­общает читателю предпосылку написания этого произведения. Действие раскрывается в беседе двух стариков: господин К. рассказывает своему собеседнику о молодом музыканте Пэк Сонсу, о его необычной судьбе и участи, которая постигла его. Интересно отмстить, что об этом человеке читатель узнает не только из уст самого рассказчика, но и из тех писем, которые Пэк Сонсу отправил господину К. 13 этих письмах главный ге­рой без всяких прикрас откровенно пишет о своей жизни и о том, что ему пришлось испытать. Причем эти письма дают ответы на вопросы, которые господин К. ставит перед своим собеседником господином Мо. Здесь эти два персонажа как бы выполняют роль негласных судей, кото­рые ведут речь о герое.

Рассказ посвящен музыканту, композитору, и написан в традицион­ной форме нон — «беседы» двух персонажей, высказывающих противоположные точки зрения на обсуждаемый предмет. Один, обще­ственный деятель, сторонник просветительского движения, считает, что искусство должно отвечать потребностям общества, и творческая лич­ность обязана служить его интересам. Другой, искусствовед, выдвигая тезис «искусства для искусства», утверждает, что творческая личность свободна и не должна служить чьим-либо интересам. Так раскрывается оппозиция рассказа — общество обычных людей / мир высокой духов­ности, красота искусства. Представители этих двух миров живут как бы в разных измерениях и не понимают друг друга.

Предмет обсуждения искусствоведа и общественного деятеля — ге­рой рассказа, незаурядная личность, которая соединила в себе два полю­са оппозиции. С одной стороны, герой — благоразумный, воспитанный человек, который естественно вписывается в социальный мир. С другой стороны, он творческая личность, которая в состоянии «одержимости музыкой» перемещается в мир высокой духовности, где не существует ни правил социального поведения, ни принятых людьми моральных ус­тановлений. В этом мире есть только закон гармонии звуков, и во имя созидания гармонии герой разрушает социальный порядок — совершает преступления, одно ужаснее другого (поджоги, убийства, надругательст­во Над трупами). Когда творческий порыв проходит, он снова возвраща­ется к благоразумному существованию.

Акт творения требует внутреннего преображения — «смерти» зако­нопослушного обывателя и «рождения» гениального музыканта. Стиму­лирует такое преображение асоциальный поступок — преступление. В результате на свет появляется новый музыкальный шедевр. Герой как бы живет в постоянном ритме перемен своих состояний: бездействующее благоразумие в социальном мире — преступление — переход в мир вы­сокой духовности в акте творения — рождение гармонии.

В основе нарисованной Ким Тонином картины преображений героя лежат традиционные представления о пути развития природы. Этот путь видится как вечный круговорот смерти и рождения, которые сменяют друг друга в постоянном ритме. Так, г ерой, не занятый творчеством, на­ходится как бы в состоянии смерти. Творческая личность рождается в акте преступления (поджог — огонь уничтожает старое состояние и дает родиться новому; манипуляция с трупами — «оживление» мертвого, и в результате появление нового, «живого» состояния); рождение прекрас­ной музыки — знак установления гармонии, которая всегда связана с жизнью, расцветом. Творение музыки -— высшая точка активности, по­сле чего начинается спад и умирание — подобно тому, как по бесконеч­ному кругу в смене времен года (от умирания зимой к оживлению вес­ной) движется природа, так же проходит и жизнь творческой личности (от бездействия к активности).

В этом рассказе автора занимает вопрос: что есть настоящее творче­ство? И на примере главного героя показано, что импульс к настоящему творчеству дает свобода от социальных обязательств. Здесь Ким Тонин продолжает полемику с писателями просветительского направления, утверждая, что подлинное искусство создается людьми не рациональ­ными, а иррациональными, нарушающими установленный обществен­ный порядок. Для Ким Тонина творчество всегда связано с красотой; более того, с точки зрения писателя, не только добро, но и зло красиво, если способствует акту творения.

Еще один, более поздний рассказ из этой же серии — «Безумный художник» — написан в 1935 г. и опубликован в журнале «Не­официальные истории». Как и «Соната безумного пламени», он относится к рассказам, посвященным творческой личности.

Герой — художник Солы о — одаренный человек в искусстве, но полный неудачник в личной жизни из-за своей уродливой внешности. Молодая жена бросает его вскоре после свадьбы. Он женится во второй раз, но снова терпит неудачу. Не находя контактов с обществом, худож­ник живет в одиночестве и, мечтах об идеальной красоте. Он ищет «на­туру», чтобы написать портрет самой прекрасной в мире женщины. Мир не дал ему жены, поэтому женщина с портрета и станет его женой, и так художник отомстит отвергнувшему его обществу. Красавица на портре­те должна привлекать духовным светом, что сияет ярче физической привлекательности. Но постепенно наступает разочарование: даже лица придворных дам кажутся художнику заурядными, красота их не духов­ная, а чувственная. Судьба посылает герою встречу со слепой девушкой, внешность которой поражает его своей одухотворенностью. Художник приводит девушку к себе в лачугу и готовится к тому, чтобы писать ее портрет, но внезапный порыв страсти оборачивается физической близо­стью: образ идеальной красоты тускнеет и пропадает. В отчаянии и яро­сти художник убивает свою модель. Биологические инстинкты вновь берут верх в человеке.

В этом произведении Ким Тонин снова применил «рассказ в расска­зе». Повествование идет от лица героя-рассказчика, который, прогулива­ясь, случайно забрел в горы, где вид горного ущелья и ручей подсказали ему сюжет о необычном художнике. Автор, «на ходу» придумывая рас­сказ, размышляет о том, как его закончить, и предлагает читателю раз­ные варианты — у Ким Тонина описан процесс рождения рассказа.

Необычность героя подчеркнута именем: Сольго — художник древности, который прославился изображением сосны на стене буддий­ского храма. Его биография включена в корейское историческое сочинение XII в. «Самгук саги» — «Историю трех государств» Ким Пусика. Так, судьба современного Сольго помечена зна­ком сопричастия деяниям древнего художника, который был образцом истинного мастера, создававшего картины, равные творениям природы. По дальневосточным представлениям, личность, искусно владеющая каким-либо «умением», находится в гармонии с природой, следует ее законам и потому способна поддерживать космос.

Герой Ким Тонина — одаренный человек, но из-за уродливой внеш­ности он не «вписался» в мир людей и живет отшельником в горах. Ху­дожник одержим поисками совершенной красоты, которая ассоциирует­ся у него с образом прекрасной женщины. Он не находит идеальной красавицы среди женщин, связанных с обществом людей. «Совершен­ная красота» является ему в горах в облике слепой девушки.

Девушка слепа и потому не соприкасается с мирскими страстями, ей неведомы ни красота, ни уродство, не знает она и о безобразной внешности художника. Слепая красавица живет среди природы, и в ее невидящих глазах отражается естественная гармония воды, гор и ветра.

В рассказе — традиционное противопоставление несовершенства мира людей совершенству природы. «Человеческое» — это чувственная красота, телесное уродство, «природное» — одухотворенная красота, искусство мастера, постигающего возвышенную красоту.

С традиционной оппозицией связана и мысль о совмещении в чело­веке двух начал — биологического и духовного, — проблема, которая постоянно обсуждается в произведениях Ким Тонина.

Сольго, живя в гармоничном мире растений, гор и ручьев, сумел проникнуть в природу истинной красоты и почти создал портрет иде­альной красавицы, но чувственное начало оказалось сильнее духовного и разрушило гармонию. Красавица, познав любовь мужчины, утратила одухотворенность, и разгневанный мастер убил се. Чувственное жела­ние уничтожило красоту. Ким Тонин приходит к мысли о том, что чело­век может открыть красоту, но из-за низменных желаний не способен ее удержать и своими руками разрушает гармонию мира.

Действительно, можно утверждать, что Ким Тонин, судя по пред­ставленным выше рассказам, познакомил корейского читателя с натура­листическим направлением в литературе (герои пытаются найти выход из создавшегося положения, однако биологическое преобладает над ду­ховным, и в результате их постигает печальная участь). Он впервые в корейской литературной традиции разделил понятия «духовной» и «чувственной» любви. Ким Тонин написал также серию «эстетических» рассказов о людях, чья жизнь связана с творчеством, с поисками красо­ты (красота в различных ее проявлениях стала объектом познания, и автор соизмеряет поступки своих персонажей с понятиями не добра и зла, а красоты и уродства.

Источник: Вестник Центра корейского языка и культуры Санкт-петербургского университета. Выпуск 8

Telegram