После русско-японской войны 1904-1905 г.г. Япония, опираясь на поддержку США и Англии, стали проводить политику полного закабаления Кореи. 17 ноября 1905 года японские оккупанты принудили корейское правительство подписать договор об установлении протектората над Кореей, который явился лишь ступенью для, последовавшей в 1910 году аннексии страны и превращения её в колонию.
Политика Японии встретила сопротивление корейских народных масс. Наиболее яркое воплощение освободительная борьба нашла в движении «Ыйбен», получившем широкое развитие после установления протектората над Кореей.(«Ыйбен» — «Армия справедливости» — партизанские отряды, действовавшие в Корее после народного восстания 1893-1895 годов. С 1904 года борьба против японских захватчиков активизировалась, возникли партизанские отряды, которые народ назвал «Армией справедливости». «Ыйбен» стал символом борьбы за национальную свободу).
Антияпонская настроенная часть дворянства Кореи надеялась на иностранную помощь, в частности на Россию. Но Россия, занятая революцией 1905 года, не смогла оказать противодействия Японии в её захватнических планах, да и проигранная русско-японская война не способствовала этому противодействию. Тогда, антияпонские круги дворянства, попытались использовать Гаагскую международную конференцию 1907 года, куда император Кочжон направил трёх своих представителей — Ли Сан Соля, Ли Ви Джона и Ли Джуна. Однако великие державы, участники конференции, не только не поддержали, но и не выслушали и не пустили корейскую делегацию на конференцию. В знак протеста против такого невнимания к корейской проблеме, член корейской делегации Ли Джун покончил собой. А японское правительство использовало направление делегации императором Кочжоном, как предлог для дальнейшего закабаления корейского народа. В июле 1907 года японцы добились отречения императора Кочжона от престола. Навязали договор, ставивший правительство Кореи в полную зависимость от японского генерал-резидента.
Репрессиями и различными формами пропаганды японцы стремились ликвидировать сопротивление корейского народа. В корейской прессе, находившейся под японским контролем, пропагандировались идейки о том, что истые корейские патриоты должны деятельно помогать японцам, а не восстанавливать народ против японцев. Указывалось также, что «Япония, занявшая Корею с согласия сверх держав, имеет право на роль учителя». Однако народное движение за независимость росло. И часть дворянства надеялось через народное выражение свободы отстоять независимость Кореи.
В августе 1907 года в Сеуле вспыхнуло восстание солдат, вызванное разоружением и роспуском корейских солдат. Известие о кровопролитных боях в столице широко распространилось по стране и привело в повсеместному возмущению населения. В течении августа-сентября в различных городах Кореи произошли солдатские волнения. Солдаты бывшей корейской армии вливались в ряды «Ыйбен», создавали новые партизанские части. В январе-феврале 1908 года только в провинции Южный Хамгён действовали партизанские отряды Хом Бом До и Ча До Сона.
С того же времени усилилось антияпонское движение среди корейцев, проживавших на Дальнем Востоке. Здесь начал формироваться и вооружаться партизанские отряды. Через своих представителей они установили связь с корейскими повстанцами.
Летом 1906 года во Владивосток бежал из Сеула бывший товарищ министра внутренних дел Кореи Ли Сан Соль. Он установил контакт с деятелями антияпонского движения Маньчжурии и русского Дальнего Востока. 9августа 1906 года пограничный комиссар Южно-Уссурийского края Смирнов писал в штаб войск Дальнего Востока: «Кроме Ли Бом Юна, с которым я нахожусь в сношениях, в Новокиевске проживает бежавший из Сеула бывший товарищ корейского министра внутренних дел Ли Сан Соль. Оба эти лица стоят во главе корейских эмигрантов-патриотов, мечтающих о свержении японского ига в Корее при нашей помощи».
Помимо Ли Бом Юна, известную роль в организации антияпонской борьбы сыграли сыграли, проживавшие на русской территории корейцы — старшина Янчихинской волости мясоторговец Цой П.С., крестьянин Эм П.И. и сын корейского посланника Ли Ви Джон (по тексту Ли Джун — надо проверить). Активное участие в движении приняли бывшие офицеры регулярной корейской армии, бывшие дружинники, бежавшие от преследований японских властей в Россию. Горя патриотическим желанием добиться свободы и независимости своей родины корейские трудящиеся русского Дальнего Востока, вступали в партизанские отряды, составляя их главную боевую единицу. С 1907 года в корейских селах Южно-Уссурийского края началось формирование и военное обучение боевых партизанских отрядов. Среди корейцев производился сбор средств и оружия для партизан, закупались ружья и боеприпасы.
Встревоженные ростом антияпонской борьбы и её успехами, посольство Японии в Петербурге заявило протест русскому правительству. Русское правительство искало в тот период соглашения с Японией по вопросам Дальнего Востока. Военный губернатор Приморской области дал указание «не допускать явной агитации против Японии среди корейцев» Местная русская администрация следила за тем, чтобы на русской территории не было легальных антияпонских выступлений, которые японское правительство могло бы использовать для дипломатического демарша.
Широкий размах антияпонской борьбы корейцев русского Дальнего Востока принял в 1908 году. В Корею было отправлено несколько крупных партизанских отрядов. По сведениям пристава Посьетского стана Южно-Уссурийского уезда, до апреля 1908 года с русской территории ушло в Корею около тысячи бойцов. Согласно его же данным, 19-21 июня того же года через границу переправились 200 корейских партизан. Управляющий таможенной заставой писал, что в ночь на 23 июня из района деревни Подгорной направились в Корею 96 корейцев-партизан, прибывших из Сучана. Перейдя границу, они совершили нападение на японские посты в пограничных селениях. Во время столкновений было убито 14 японских солдат.
Партизанские отряды, сформированные в русских пределах, обычно попадали в Северную Корею через китайскую территорию небольшими группами. Но нередко они избирали и прямой путь по суше, либо на шаландах по морю и тогда высаживались где-либо в прибрежных пунктах своей родины. Население корейских деревень, расположенных на русской земле, почти всегда было предупреждено о времени передвижения партизанских отрядов и оказывало им необходимую помощь, приветствовало борцов за свободу и независимость своего отечества.
Перешедшие на территорию Китая добровольцы объединялись в отряды в корейских пограничных селениях Хунчуньского округа, располоденных у русской границы. Китайское население Маньчжурии сочувствовало корейским патриотам, оказывало им поддержку. Местные власти также не чинили препятствий. Пограничный комиссар Смирнов писал военному губернатору Приморской области в мае 1908 года, что, по имеющимся у него данным, «корейские инсургенты действуют в этом районе Маньчжурии при молчаливом содействии китайских властей»
Между корейскими партизанскими отрядами, формировавшимися на русском Дальнем Востоке, и участниками движения в Маньчжурии была установлена связь. Маньчжурия, где к 1911 году проживало 256 тысяч корейцев, стала важным опорным пунктом антияпонской борьбы корейского народа.
Движение против японцев усилилось в связи с попытками Японии захватить территорию Кандо, которую в 1909 году населяло 83 тысячи крейцев и 27 тысяч китайцев. Японская военщина стремилась захватить этот район в виду важности стратегического расположения территории на стыке границ Китая, Кореи и России. Кроме того, японцы надеялись ликвидировать здесь центр антияпонской борьбы.
Корейские отряды, сформированные на территории России и Маньчжурии ставили своей задачей соединиться с частями «Ыйбен», которые действовали в лесах северо-восточных частях Кореи, на западных склонах Туманского хребта, к востоку от верховьев реки Туманган и занять город Мусан с населенными пунктами на правобережье Тумангана. И опираясь на помощь корейского населения Кандо, поднять всеобщее восстание в Корее против японских захватчиков.
В начале 1908 года партизаны северной Кореи инли значительные успехи. Отряд Ким Чюн Ха, насчитывавший до 700 бойцов, в конце марта после упорных боев занял город Мусан. Город несколько месяцев находился в руках повстанцев, значительный японский гарнизон его был истреблен.
По сведениям корейского перводчика С. Тима, отряды «Ыйбен» под командованием Хон Бом До, разделившись на 4 группы, заняли города Самсу, Капсан, Хунцхань и Чхонджин, уничтожили стоявшие здесь воинские части, разрушили конно-железные дороги, построенные оккупантами для подвоза леса к реке Ялу (Амноккан), подготовленные для сплава.
Чтобы облегчить положение своих войск в районе Самсу — Капсан, японское командование в начале мая 1908 года направило из Сончжина отряд в 150 человек. Но корейские повстанцы окружили и разгромили его.
Пограничный комиссар Смирнов писал в июне 1908 года Приморскому военному губернатору: «Дела повстанцев в северной Корее идут довольно успешно… Крупные партии повстанцев истребляют не только мелкие команды и посты, но и значительные японские отряды… Всё это поднимает дух корейцев и они ведут дело в восточной части Маньчжурии и у нас по сбору денег и скупке оружия. Сейчас деятельность корейских патриотов сосредоточена во Владивостоке, Сучанском и Суйфунском районах» В другом донесении сообщалось, что небольшие партии партизан готовятся перейти границу и пойти на помощь «борцам за независимость Кореи».
В конце июня партизанский отряд численностью около ста человек перешел с русской территории через пограничный район Китая в Корею. Другой отряд такой же численности, приплывший на шаландах из Сучана, высадился на корейском берегу в дельте реки Туманган. Эти отряды, объединившись, перебили, почти без потерь для себя, гарнизоны японских постов и мелкие отряды в окрестностях г. Кёнхына. Японское командование вынуждено было объединить пограничные войска в более крупные части и начать строительство оборонительных сооружений вокруг городов.
Ожесточенные бои развернулись в северной Корее в июле 1908 года. Повстанцы нанесли японцам ряд новых поражений. По рассказам корейских партизан, прибывших в Новокиевское на излечение, 10 июля японская рота попала в засаду, устроенную партизанами возле города Хверён. Бой продолжался весь день, и лишь подоспевшее подкрепление спасло роту от полного разгрома. Японские захватчики потеряли 64 человека убитыми и 30 ранеными. У партизан убитых не было, а раненых оказалось только 4 человека.
В архиве имеются сведения о сражении 14 июля близ Пурёна. На партизанский отряд, насчитывавший сто человек, напала японская рота, которую привёл изменник — буддийский монах. Но партизаны сами перешли в атаку, загнали японских солдат в тесную котловину и почти всех перебили. Между Кёнхыном и Хверёном паритизаны уничтожили телеграфные линии.
Успешно развивалось партизанское движение в центральной и южной частях страны.
Смирнов, собравший довольно обширный материал о партизанском движении, отмечал, что повстанцев поддерживало всё население, поэтому они знали каждый шаг японских отрядов. Партизаны никогда не вступали в сражения в невыгодных для себя условиях. Они выработали оригинальную тактику боя и применяли такую же системы «охотничьей» стрельбы, какая практиковалась у буров. Партизаны редко стреляли на дальнюю дистанцию, они вели прицельный огонь на расстоянии от 100 шагов до 600. Увидев неприятеля, партизаны скрывались за камни, кусты, деревья, не придерживаясь какого-либо строя регулярных войск. При атаках врага они отходили, охватывали Фланги противника и, когда он оказывался в невыгодном положении — в котловине, в горном дефиле и т.д., — переходили в наступление. Во время боя партизаны проявляли большую инициативу, самостоятельность и находчивость.
Во второй половине июля 1908 года повстанцы временно прекратили боевые операции, чтобы дать возможность крестьянам убрать урожай. Часть партизан вернулась в деревни для полевых работ, другая отошла вглубь лесов и гор. Японские оккупанты использовали затишье для усиления карательных экспедиций против мирных жителей. Еще в первой половине июля на русскую территорию, спасаясь от японских солдат, бежало на русскую территорию около ста женщин и детей. Они нашли приют в корейских селах Заречье и Красном. 22 июля в пределы России, бросив имущество, бежали жители (почти 400 человек) пограничной корейской деревни Сешурой, переправившиеся через реку Туманган на десяти больших лодках. В прошении на имя русских властей они писали, что до последнего времени жили «в своих фанзах, терпя притеснения» со стороны японских солдат, но после того, как в их деревне партизаны напали на японских оккупантов, всё население, спасаясь от карателей, скрылось в селе Красном, где «благодаря внимаю и щедрости местных жителей» получило приют и пищу.
На репрессии японских оккупантов корейсие партизаны ответили рядом новых успешных боевых операций. В ночь на 21 июля партизанский отряд напал на японский пост на морском побережье в5-7 верстах от русской границы и уничтожил его. Было убито 23 японских солдата. В начале августа окружной инспектор таможен Заамурского района сообщал, что селениях «Подгорной, Нагорной и Красном все время находятся партизаны-корейцы и из этих мест делают неожиданные набеги на яапоские посты в Корее»
Летом 1908 года японское правительство через русское посольство в Токио и японское консульство во Владивостоке сделало несколько представлений, добиваясь от русских властей запрещения антияпонских выступлений на территории России. Русский посол Малевский-Малевич телеграфировал 8 июля Приморскому генерал-губернатору, что министерство иностранных дел Японии сообщило ему о заговоре против японской администрации в Корее, организованном якобы Ли Бом Юном и двумястами корейцами с помощью двадцати русских жителей из Новокиевского. «Вашему высокопревосходительству известно, — говорилось в телеграмме, — насколько русское правительство (заинтересовано) в устранении всякого подозрения в поддержке восстания в Корее».
В ответе послу генерал-губернатор сообщал, что на границах с Кореей поставлена казачья команда, «но мелкие отряды корейцев через маньчжурскую границу, вероятно, будут проникать в Корею». Участие русских в корейских партизанских отрядах отрицал. Японские власти, выставив усиленные караулы, закрыли корейско-русскую границу. Прекратились пограничные торговые сношения.
Летом 1908 года японские военные части несколько раз нарушали неприкосновенность границы России и даже обстреляли корейские села на русской территории. В связи с этим в некоторых пограничных селениях были размещены русские военные команды и приняты меры к предотвращению пограничных инцидентов и антияпонских выступлений корейского населения.
Напуганне размахом партизанской борьбы, японцы в 1908 году бросили против повстанцев крупные войсковые части регулярных войск. Район города Нанама был превращен в военный лагерь и стал центром борьбы пртив партизан. Несмотря на ряд значительных успехов, положение партизанских отрядов к концу 1908 года ухудшилось. Японские карательные отряды заняли основные населенные пункты. Наступила суровая зима. Не хватало оружия, боеприпасов, продовольствия. Партизанским силам, сформированным на русской территории, пришлось покинуть Северную Корею. Часть их ушла в Китай — в Кандо и Хунчуньский округ, другая вернулась в Россию.
Известный ущерб освободительному движению нанесла внутренняя борьба между его руководителями, особенно между Ли Бом Юном и П.С. Цой. П.С. Цой, разбогатевший торговец, летом 1908 года организовал отряд, который совершал нападения на японские посты в пограничной части Кореи. Эти выступления были расценены Ли Бом Юном, связанным с корейским дворянством, которое хотело сохранить контроль над движением, как «ненужные и разбойничьи». Произошли столкновения между сторонниками П.С. Цой и сторонниками Ли Бом Юна, что ослабило антияпонское сопротивление.
С 1909 года партизанская борьба в Корее ослабевает, повстанцы переходят на тактику индивидуального террора и ограниченных партизанских налётов. Между тем карательные меры японских военных усилились. Газета «Далёкая окраина», ссылаясь на материалы « The Seul Press» писала, что «усмирение корейских инсургентов принимает свирепые и беззаконные формы».
В связи с репрессиями в Корее и преследованиями корейских патриотов в Маньчжурии, русский Далльний Восток приобрел особое значение как опорный пункт освободительной борьбы. Число корейцев, искавших в России работы и спасения от преследований, быстро увеличивалось. В феврале 1909 года Приамурский генерал-губернатор Унтербергерн в докладе Столыпину писал: «Японцы всеми средствами стремятся вытеснить корейцев из Северной Кореи в наши пределы и захватить их земли».
К концу 1910 года В Приморье насчитывалось 16 780 корейцев — русских подданных и около 35 000 корейцев-беженцев. К 1914 году и тех и других превысило 64 тысячи человек. В Амурской области в 1914 году было зарегистрировано 3 256 корейцев-инстранцев, кроме того здесь проживало не менее 2 тысяч корецев — русских подданных. Многие тысячи корейцев-беженцев, укрывшихся на русской территории, невозможно было учесть.
Руководители антияпонского движения на русском Дальнем Востоке предприняли меры к тому, чтобы усилить помощь «Армии справедливости». В апреле 1909 года газета « Korea Daily News» писала: «Из местных источников мы узнали, что один из старых вождей инсургентов — Ли Сан Соль, находится теперь во Владивостоке для связи с Ли Бом Юном, инсурентским вожаком в Кандо, и что его миссия состоит в приобретении оружия и перевозке его контрабандой через границу».
В июле 1910 года в Южно-Уссурийском крае, в деревне Амбанби, состоялся съезд корейских партизан. На нем присутствовало 150 человек. Партизаны решили объединить свои силы и образовали общество «Чаныхве» («Военная организация»). Были избраны командующими войсками всех провинций Кореи, председатель общества, инструкторы по обучению войск и т.д..
Как писал начальник владивостокского охранного отделения, в результате создания общества «Чаныхве», враждовавшие между собой группы корейцев объединились. Общество ставило своей целью возобновление активной партизанской войны, проведение диверсий, организацию агитации во всех провинциях Кореи, распространение антияпонских прокламаций.
В августе 1910 года Япония аннексировала Корею, отстанив от власти даже послушное прояпонское правительство. Страна превратилась в Японскую колонию.
В связи с аннексией, издававшаяся во Владивостоке корейская газета «Тэдонг синбо» в номере 47 поместила воззвание к проживавшим в России и Китае соотечественникам В нем говорилось: «Не верьте уверениям японцев об их покровительстве и заботам о нас. Они будут обращаться с нами, как с рабами и скотом» Обращение звало народ к восстанию.
В конце августа во Владивостоке, в корейской слободе, состоялось многолюддное собрание, участники которого приняли решение бороться за освобождение Кореи и послать великим державам обращение — протест против аннексии страны. В течении нескольких дней под обращением было собрано 2 324 подписи. Одновременно в корейские сёла были посланы агитаторы для разъяснения населению о положении в Корее и сбора средств.
Японское правительство было всерьёз обеспокоено выступлениями корейцев России и Маньчжурии и боялось усиления народной борьбы в Корее. В депеше от 10 сентября русский консул в Сеуле Сомов, информируя положение в Корее после аннексии, отмечал страх оккупантов перед гневом корейского народа и сообщал о приготовлениях японских властей к подавлению возможного народного восстания.
Сомов писал, что японское военное командование приняло чрезвычайные меры, чтобы не допустить вторжения из Маньчжурии или России. С этой целью японские гарнизоны из Нанама и Хверёна были передвинуты на север и расположены вдоль реки Туманган. Сношения с русским Дальним Востоком были взяты под контроль японской полицией. В новых сообщениях говорилось о создании японской колониальной администрации и грабеже национального достояния корейского народа. Захватчики отобрали «все веками накопленные сокровища богатого корейского дома, многочисленные дворцы, сады, всевозможные угодья, деньги, редкие образцы старинного искусства».
Японские колониальные власти стремились задушить национальную культуру корейского народа. В короткий срок было закрыто около двухсот школ. «Японцы хотят убедить корейцев, — писал русский консул, — что они не являются нацией», лишить их образования и использовать как дешевую рабочую силу. В этом же письме он выражал мнение, что не надо препятствовать корейцам приходить на заработки в Приамурье. Те из них, отмечал Сомов, кто остается в пределах России, могли бы многому научить русских переселенцев благодаря знанию особенностей почвы, климата и умению хорошо выращивать огородные культуры».
Наряду с попытками добиться путем переговоров с русскими властями прекращения патриотического движения среди корейцев русского Дальнего Востока японское правительство прибегало к угрозам и провокациям. По указанию из Токио японский генеральный консул во Владивостоке заявил богатым торговцам-корейцам, имевшем имущество в Корее, что оно будет конфисковано, а торговые операции ликвидированы, если не прекратятся антияпонские выступления корейцев в России. Эти угрозы способствовали тому, что часть представителей корейской буржуазии стала на путь предательства.
Опасаясь новых осложнений с Японией, русские власти осуществили ряд мер против руководителей антияпонского движения на Дальнем Востоке. 17 августа 1910 года военный губернатор Приморской области И.Н. Свечин писал приамурскому генерал-губернатору: дальнейшая деятельность Ли Бом Юна и его товарищей «может привести к международным осложнениям». Через три дня во Владивосток пришел приказ выслать Ли Бом Юна в Иркутск. Но Ли Бом Юна скрывало корейское население, и царская администрация смогла задержать его только 22 октября. Вместе с ним были высланы и семь других руководителей антияпонской борьбы. Иркутская ссылка антияпонских лидеров продолжалась семь месяцев В мае 1911 года им было разрешено возвратиться во Владивосток.
В борьбе с японцами и в сплочении патриотических сил значительную роль сыграли корейские национальные организации, созданные на русском Дальнем Востоке. Кроме формирования партизанских отрядов, они занимались просветительской работой, издавали газеты и листовки, которые тайно пересылали в Корею и Маньчжурию.
Выходившая во Владивостоке газета корейцев — сторонников восстановления монархии в стране «Тэдонг конгбо» отражала националистические взгляды, выступала за объединение всех корейских сил для борьбы против японцев.
После ослабления в 1909 году в результате японских репрессий народного движения в Корее, националисты перешли к тактике террора. Нционалистическая организация во Владивостоке подготовила покушение на Ито Хиробуми, надеясь этим актом не только устранить одного из главнейших организаторов колониального порабощения страны, но и не допустить подписания соглашения между Японией и Россией, на поддержку которой в деле освобождения Кореи члены этой организации рассчитывали.
Зачаточными формами корейских организаций на русском Дальнем Востоке являлись органы общественного самоуправления, возникавшие в корейских поселках.
Среди националистических организаций корейских эмигрантов антияпонского направления было общество «Кукминхве», задачами которого провозглашались просветительская деятельность, развитие корейской торговли и промышленности, приобщение корейцев к западной культуре, а конечной целью — восстановление независимости страны. Общество издавало газету «Синхан Минбо» («Новая Корея»), которая распространялась в США, Корее, а так же в Приамурье. «Кукминхве» было тесно связано с американскими миссионерами и рассчитывало на поддержку США. Его руководители не пытались организовывать действительно народное движение.
По данным газеты «Синхан минбо», к концу 1909 года, в Приамурье было создано 12 отделений общества. Активное участие в их деятельности первоначально приняли некоторые лидеры корейского патриотического движения на русском Дальнем Востоке. В 1910 году в Чите был образован главный комитет, руководивший всеми отделениями на территории России.
Вскоре после организации этих филиалов стало известно, что через общество осуществлялась проамериканская и антирусская пропаганда. В июле 1910 года штаб Приамурского военного округа сообщал генерал-губернатору, что» американцы ведут пропаганду не только против Японии, но и России. Стало известно также, что японцы засылали в «Кукмихве» своих агентов.
Попытки использовать общество в интересах США вызвали противодействие со стороны корейского населения Русского Дальнего Востока. В1910 году начальник штаба Приамурского военного округа сообщал правителю канцелярии приамурского генерал-губернатора, что многие корейцы — сторонники России относятся к «Кукминхве» недружелюбно и не поддерживают его. В числе этих людей Ли Бом Юн, не веривший в то, что США окажут помощь в борьбе за независимость Кореи. С 1911 года деятельность «Кукминхве» на русском Дальнем Востоке ослабевает. Стремясь поставить под контроль общественную жизнь корейцев русского Дальнего Востока, представители царской администрации стали выдвигать мысль создания легального общества в России. В феврале 1911 года начальник полицейского управления Уссурийской железной дороги писал: «Очевидно, какая-то сильная рука направляет деятельность этого общества («Кукминхве») и не в пользу России… Только разрешением русскими властями легального корейского общества, о чем они (корейцы) неоднократно просили, мы можем спасти наших корейцев от влияния на них японцев и американцев». Корейские промышленники, торговцы, совместно с корейцами, находившимися на русской государственной службе, решили образовать общество «Квонопхе» («Общество развития труда»). Устав общества предусматривал создание корейских промышленных и торговых предприятий, открытие школ, библиотек, читален, издание газет, журналов и т.д. Общество выпускало газету «Квоноп синмун». К лету 1914 года были открыты его отделения в 13 населенных пунктах Приморской области. Число членов «Квонопхе» достигло 8 579 человек.
Активное участие в этой организации приняли виднейшие деятели антияпонского движения, которые не собирались ограничиваться просветительской деятельностью среди корейцев Приморской области, а смотрели на общество как на средство борьбы против японцев (П.с, Цой, Ли Бом Юн, Ли Дон Хви и др.).
В августе 1914 года правительство Японии, предъявив собранные его агентами материалы об участии «Квонопхе» в антияпонском движении, потребовало закрытия общества и высылки из пределов России более двадцати корейских патриотов. По распоряжению военного губернатора общество было закрыто. Однако, как сообщал в докладе генерал губернатору в мае 1915 года чиновник особых поручений Ульяницкий, оно продолжало существовать нелегально.
После закрытия «Квонопхе» во Владивостоке Ли Дон ХвиЮ Ли Чжун и некоторые другие руководители патриотического движения перешли на территорию Маньчжурии, где приняли участие в работе существовавших там корейских национальных организаций. Ли Дон Хви с группой сторонников основал корейскую военную школу (она была организована в семи километрах от русской границы, в окрестностях китайского города Лацзыгоу, где проживало много орейцев). Ли Бом Юн в 1914-1915 годах жил попеременно в Маньчжурии и в Южно-Уссурийском крае и поддеоживал связи с участниками антияпонского движения.
Весьма интересен тот факт, что корейские националисты, действовавшие на русском Дальнем Востоке, внимательно следили за событиями разворачивавшимися в Китае, и готовы были оказать поддержку, китайскому народу во время революции 1911-1913 годов, надеясь, что освобождение этой страны позволит и им сбросить иго колонизаторов. «Квонопхе» вскоре после своего образования установило связи с противниками Цинской династии, антияпонски настроенными офицерами китайской армии и представителями деловых кругов в Маньчжурии.
Усилению национально-освободительной борьбы против японских оккупантов способствовало то, что корейцы, жившие на территории России, испытали влияние русской революции 1905-1907 годов.
Корейское население России страдало от русификаторской политики царского правительства, её администрация не проявляла внимания к экономическому положению корейцев, нередко крайне бедственному. Корейские трудящиеся подвергались эксплуатации на рыболовецких промыслах, золотых приисках, на строительных работах, а также в сельском хозяйстве, где многие из них были на положении батраков или арендаторов.
Комментирование закрыто.